Валентина Андреева - Праздник покойной души

Из чистого любопытства включила, надеясь, что лампочка от толчка не стряхнулась. Она действительно не стряхнулась – ее в лампе вообще не было. Для порядка еще раз нажала на выключатель – пусть все остается по-старому. Затем пришла в голову мысль, что лучше уж включить. Будет Милочка вворачивать лампочку, она сразу и загорится. С другой стороны, это ее может напугать. Я решительно вернула выключатель в прежнее положение.

Тихий мелодичный звон раздался одновременно с Наташкиным замечанием не трогать чужие вещи. Звон, естественно, шел не от Наташки. Это, подпрыгнув на месте, звякнула шкатулка.

– Да-а-а-а… – протянула я, вмиг растеряв подходящие к моменту слова.

– Сезам открылся! – торжественно возвестила Наташка.

– Ноу-хау Генриха Густавовича. Рассчитано на посторонних и нежелательных визитеров. Если шкатулку оторвать силой – это тот случай, когда ума не надо – второе дно останется в этажерке. По-моему, Генрих был очень талантливым человеком.

Шкатулка уже не была неподъемной, но оставалась достаточно тяжелой. На дне был еле заметный паз, назначение которого мы поняли совершенно случайно – когда на кровать высыпалась куча монет, ювелирных украшений и каких-то бумаг. Очевидно ценных. Кто из нас на что нажал, было непонятно. Знаю только, что я прищемила палец.

Дно шкатулки каким-то образом само закрылось. Верхняя крышка, предохранявшая лекарства от судьбы валявшихся на кровати драгоценностей, после нашего варварского обращения со шкатулкой вообразила себя воротами осаждаемой крепости и вообще не открывалась. И тут мы явственно услышали в коридоре шаги. «Димка! – мелькнула у меня быстрая догадка. – Пришел передохнуть. Сейчас подойдет и даст по шее за свои бездарные, безрезультатные и тяжелые раскопки. Подумает, что специально от него отделались».

– А мы еще ничего не нашли, – шепнула Наталья, мигом плюхнув на кучу сокровищ две легкомысленные подушечки, разрисованные невиданными цветами. – Прямо с этой штукой и идем к нему. Не забудь ласково улыбнуться…

Я не забыла. Не переставала улыбаться даже тогда, когда, выходя из комнаты, мы встретили совсем не Димку. В теплой темно-синей куртке с однотонным искусственным меховым воротником и расстегнутой молнией, держа руки в карманах перед нами стоял двоюродный брат Эдика, родной брат Элизы и прочая, прочая, прочая… В том числе и личный водитель Людмилы Станиславовны Дашковской, по родственному задействованный ею в поездках из дома на работу и обратно. За очень большую зарплату. Надежный и хорошо понимающий ее человек. Человек, осуждающий родную сестру и брата за крайний эгоизм и погоню за легкой жизнью. И разумеется, заботливый дядя единственной племянницы Марины. Жестокий и крайне завистливый.

В отличие от нас, он не улыбался. Но в его полноватом с неправильными чертами лице ничего страшного не было. Само добродушие.

– Здравствуйте, Тимур… Извините, не помню отчества. – Звуки собственного голоса напомнили мне шедшие на убыль капли из остатков лужи пролитого мной кофе на кухонном столе. – А я была уверена, что вы придете ближе к ночи. Надо же…

Он ничего не ответил. Молча протянул руки, молча забрал у меня шкатулку и молча кивнул головой, призывая нас следовать за ним. Словно зомбированные, даже не пискнув, мы отправились следом.

Дальнейшее тоже происходило, как на телевизионном экране, по которому демонстрируется фильм ужаса. В самые жуткие моменты я всегда выключаю звук. И страха как не бывало.

Наш проводник аккуратно поставил шкатулку в кухонный стол и приложил палец к губам, приказывая соблюдать тишину. Лишняя предосторожность, поскольку расстегнутая куртка позволяла увидеть за поясом брюк монтировку. Не сводя с нас добрых маленьких глаз, «Сусанин» открыл дверь кладовки и подтолкнул нас внутрь. Там он немного оживился, с бормотанием открыл сбоку маленькую узенькую дверцу и в буквальном смысле заставил нас по очереди скатиться куда-то вниз по ступенькам. Дверца захлопнулась. Мы с Наташкой остались в полной темноте.

Самым первым чувством было обоюдное чувство радости от того, что мы живы и благополучно долетели со ступенек до самого низа, не переломав себе и друг другу конечности. Ушибы и порванные шмотки не в счет.

– А Димка-то, дурак, все копает…

Наташка начала приходить в нормальное состояние.

– А вдруг этот урод его убил? – жалобно пискнула я, делая попытку встать на первую ступеньку. Рядом что-то звякнуло.