Дарья Калинина - Дело гангстера боится

– Образование – это для дураков. А умный человек сам до всего дойти способен, вот этой своей головой! – И дядя Толя постучал по своей собственной макушке, чтобы подруги уж точно поняли, кого именно он в первую очередь имеет в виду. Девушки вежливо поблагодарили и пообещали подумать. А что еще они могли сказать человеку, который, с одной стороны, спас их от темницы и несправедливого обвинения, но в то же время требовал, чтобы они за пару минут полностью и кардинально поменяли свою жизнь.

У себя дома подруги оказались только спустя три или даже три с половиной часа. Из полиции они поехали к Таракану, где несколько раз подробно пересказали ему и дяде Толе историю задержания Михаила Ерофеева. Дядя Толя хотел знать малейшие подробности расследования, проведенного подругами.

А еще через три дня все снова собрались там же и тем же составом, чтобы на сей раз выслушать рассказ самого дяди Толи о том, как закончилось это расследование.

Первым делом подруги поинтересовались, сознался ли Михаил в содеянном им зле. И дядя Толя не стал их томить:

– Не сразу, но парень сознался. Правда, произошло это лишь после того, как мы ознакомили его адвокатов с уликами против задержанного, и они посоветовали ему признаться и таким образом облегчить себе участь. Добровольное признание, плюс смягчающие обстоятельства, только так Михаил может надеяться на снисхождение суда.

– Интересно, какие могут быть смягчающие обстоятельства у человека, который задумал убить ребенка, – буркнула Леся.

– А ведь мы его совсем не подозревали, – поддержала ее Кира.

– Да, мы на его отца – господина Ерофеева и его компаньона – господина Кускова думали. А как те в беседе тет-а-тет признались, что человеческой крови на их руках нету и никогда не было, мы с них сразу все подозрения в убийстве или покушении на убийство и сняли.

– Про младшего Ерофеева, про Мишу, мы даже и не подумали.

– А он шустрей своего отца и его друга оказался.

– Понятно, те уже люди старые, свое пожили. А Миша до жизни жадный, ему всякие удовольствия подавай. А без денег, которые с акций им с отцом капают, что он из себя представлять будет? Вот Миша и задумал преступление. Да не одно, а сразу два.

– Убийство Федора точно на его совести.

– И покушение на жизнь Витальки.

– Да, мальчик мешал Михаилу чрезвычайно. Ведь именно внуку господин Терентьев обещал оставить свои акции и прочее наследство.

– Но прочее Мишу мало волновало. Ему лично нужны были акции завода. Он хотел, чтобы он и его отец остались на заводе в совете директоров. Тогда Миша мог бы и дальше кататься как сыр в масле. Всю тяжелую работу, что бы он там ни говорил, я уверена, делали господин Ерофеев с Кусковым. А Миша только болтался у них на подхвате, но имел при этом очень и очень хороший оклад, красивый кабинет и звучную должность. И терять все это он не хотел. В связи с этим Витальку надо было устранить.

– Да, Миша слышал предсмертную фразу господина Терентьева о том, что он поступил с Виолеттой несправедливо и что его завещание следует изменить. После этого господин Терентьев быстро умер, тем не менее уничтожив предварительно старое завещание. Нового завещания из наследников никто не видел и точно не представлял, о чем там шла речь. Поэтому каждый из них предполагал для себя самое худшее развитие событий. И Миша решил, что наибольшая опасность грозит ему от Витальки. Но пока Виолетта сидела тихо, о своих притязаниях не заявляла, то и Миша не дергался.

– Но затем ему становится известно, что Виолетта нанесла визит нотариусу, занимающемуся делом о наследстве господина Терентьева, и Миша понимает: дольше тянуть с принятием окончательного решения просто нельзя. Если он еще немного помедлит, то на суде Виталька будет признан единственным наследником. Возможно, что-то получат также родственники господина Терентьева – сестра, ее муж и сын. Но друзья и компаньоны господина Терентьева останутся с носом. Завещательные распоряжения в их адрес носят устный характер. Они нигде документально более не зафиксированы и, следовательно, на суде даже не будут приняты к рассмотрению.

– Миша любит обеспеченную жизнь, и он понимает: такую жизнь могут дать ему только акции завода, в становлении которого принимал активное участие его отец. Но также Миша понимает: ни отец, ни его друзья никогда не пойдут на убийство мальчика-наследника. И Миша решает действовать сам, на свой страх и риск. В качестве орудия преступления он избирает весьма оригинальный метод – воздушный шар.