Наталья Александрова - Любовь мексиканского сыщика

– Котик! – капризным голосом обратилась она к своему спутнику, рослому парню с низким лбом и сросшимися бровями. – Котик, смотри, какой мужик классный! Сними меня с ним!

– Какой еще мужик? – нахмурился «котик». – Я тебе покажу мужика! Куда с тобой ни зайдем, везде каких-то мужиков находишь… мне уже надоело им рыла чистить…

– Да он же не настоящий! – захихикала девица и повисла на шее у Василия Макаровича. – Он… это… восковой! Помнишь, как те, в музее… в этом, как его, Лондоне… ты еще одного свалил… нас тогда в полицейский участок привели… прикольно было!

– Ладно, Ксюша, давай за стол… – проворчал ее приятель. – Водка стынет!

– Ну, котик, ты сними меня с ним! – капризничала девица. – Что тебе, жалко?

«Котик» неохотно встал, приблизился к подруге и сфотографировал ее на мобильный телефон.

– Ну, теперь ты довольна?

– Ну, котик, еще разик! – Девица обняла Василия Макаровича и поднесла к его губам свой бокал. – Смотри, он ваще как живой! Вот здорово научились делать!

Василий Макарович собрал всю свою волю в кулак и старался не шевельнуть ни одним мускулом, не вздохнуть и не моргнуть. Девица, однако, не унималась. Она потянула его за усы – и усы, разумеется, тут же отклеились.

– Ой, котик, – расстроилась она. – Смотри, усы отвалились! Выходит, они не настоящие!

– А ты как думала, – авторитетно проговорил ее приятель. – Это же манекен, у него все на клею, все ненастоящее. Если как следует подергать, волосы тоже отвалятся.

– Правда? – эта мысль понравилась Ксюше, и она тут же решила ее осуществить.

Первым делом она сняла с Куликова сомбреро и напялила его на себя. При этом, разумеется, потребовала, чтобы приятель сфотографировал ее в этой прикольной шляпе. Затем она принялась дергать Василия Макаровича за волосы. Волосы не поддавались.

Несчастный детектив терпел из последних сил, из глаз у него текли слезы, а в голове крутилась единственная мысль – что давно пора уходить на покой, что пенсию дают не зря, а хлеб частного детектива слишком тяжел для пожилого человека.

Тут к нему подоспела неожиданная помощь в лице метрдотеля. Он подошел к неуемной девице и в самых деликатных выражениях попросил ее не трогать ресторанный реквизит.

«Дожил, – подумал Василий Макарович. – Меня уже реквизитом обзывают!»

Хоть метрдотель был очень деликатен, его требование все равно не понравилось «котику». Нахмурившись, он двинулся на мэтра и мрачно проговорил:

– Ты, халдей безразмерный, кем себя возомнил? Ты что это моей Ксюше предъявы кидаешь? Ты что ей указываешь, кого ей можно трогать, а кого нельзя? Это никого, кроме меня, не касается! Я тебе сейчас рога-то пообломаю! Будешь знать, как порядочным людям мешать культурно отдыхать!

Метрдотель попытался в зародыше погасить зарождающийся скандал. Поскольку «котик» не унимался, он подал знак одному из официантов, и через минуту из кухни, вытирая руки о передник, появился помощник повара, ростом и габаритами напоминающий трехкамерный промышленный холодильник.

Василий Макарович, находившийся в самом центре событий, из последних сил старался сохранить полную неподвижность. Краем глаза он, однако, заметил, что Уколов расплатился и покинул ресторан со своей неказистой приятельницей.

Ксюша вдруг то ли протрезвела, то ли опомнилась и попыталась успокоить своего приятеля. Она водрузила на голову «манекена» шляпу-сомбреро и теперь безуспешно пыталась приклеить обратно усы. При этом она невыносимо щекотала нос Куликова.

Василий Макарович не выдержал и оглушительно чихнул.

Ксюша удивленно выпучила глаза и попятилась, пробормотав:

– Вот это да! Ваще как живой, даже чихает!

Зато ее приятель нашел новый повод для возмущения.

– Так он живой! – прорычал «котик», закатывая рукава. – Это, значит, он под видом манекена с моей Ксюшей обнимался?

Он хотел наброситься на несчастного «мексиканского» сыщика, так неожиданно нашедшего свою любовь, но налетел на монументального помощника повара и ушибся об него, как о каменную стену.

Василий Макарович решил, что его маскировка так или иначе раскрыта, объект ушел, и дольше сохранять неподвижность не имеет смысла. Он шагнул вперед и спросил оторопевшего метрдотеля:

– Наши на Акапулько не проходили?

Ответа не последовало. Тогда Куликов снял мексиканскую куртку, надел ее на воскового марьячо и проговорил:

– Спасибо, друг! Правда, мне твоя куртка маловата, но все равно очень выручил!