Наталья Александрова - Неправда о любви

Я вздохнула и побрела к лестнице, и в это время дверь снова открылась, я определила это по слуху. Усилием воли я сдержалась, чтобы не оглянуться, и продолжала двигаться к лестнице в том же темпе. Кто-то догонял меня тяжелыми решительными шагами.

Вы не поверите, но я ее узнала. Даже со спины. Хотя обогнавшая меня женщина ничем не напоминала простуженную, замотанную платком личность, что выставила меня из квартиры доктора Светлова.

Эта особа была немолода, конечно, но бодра и полна энергии. Не той искрометной и веселой энергии, которая появляется у женщины, к примеру, перед Новым годом или перед приходом любимого человека. Нет, обогнавшая меня дама обладала душевной силой другого рода. Она торопилась, но не бестолково и заполошно. Видно было, что хоть и по-быстрому, но успела она собраться, ничего не забыла, не потеряла и не оставила в офисе. И сейчас идет быстро и целеустремленно, но при этом не ослабляет внимания. Эта женщина ни при каких условиях головы не потеряет, теперь я точно знаю. И мне надо быть очень осторожной.

Как бы в подтверждение моих мыслей, Светлова вдруг оглянулась и бросила назад пронзительный взгляд.

И снова вы не поверите, но я успела за долю секунды уронить сумочку на ступеньки и нагнуться за ней, чтобы не встречаться с Людмилой Николаевной глазами.

Обошлось, она отвернулась и поспешила дальше. Мы прошли по Большому проспекту до Шестой линии, там мне стало удобнее, потому что улица была заполнена людьми. Шестая линия – пешеходная, все дома на ней отреставрированы, на первых этажах располагаются кафе, рестораны и магазины. Летом вся улица заставлена столиками, да и зимой народ любит прогуливаться по Шестой, тем более сейчас, время обеда.

Я укрылась за парочкой широкоплечих молодых людей и продолжила преследование.

Вышли на Средний проспект, причем Людмила перешла его на зеленый свет, а я – на красный, за что водитель проезжающих «Жигулей» обозвал меня неприличным словом. На Среднем людей было полно, так что я не боялась быть замеченной в слежке. Людмила не делала попыток поймать машину или сесть в маршрутку, из чего я поняла, что идти нам недалеко. Так уж получилось, что все события этой истории происходят на Васильевском острове, далеко ходить не надо.

Понятно, отчего Людмила торопится: хочет за время обеда успеть кого-то повидать. Хотя вовсе необязательно это будет кто-то связанный с убийством Аллы Сотниковой. Но кто тогда? Мужа она проведать решила? Так он не в той стороне, да и сейчас вообще на работе. Клиент очередной нарисовался? Клиенты все к ней в офис приходят. А кто не может, к тем она сама в следственный изолятор ездит. Не к любовнику же торопится… Вот уж это вряд ли, и вовсе не потому, что Светловой лет пятьдесят. Любви, как известно, все возрасты покорны. Просто идет она уж очень по-деловому, решительно так, с определенной целью, а вовсе не летит на крыльях любви.

Между делом мы отмахали приличную часть Среднего проспекта и свернули в Тучков переулок. Дома тут старинные, восемнадцатого века, и подкрашенные только с фасадов, а во дворе, куда я свернула за Людмилой, было видно, что так с восемнадцатого века их и не ремонтировали. Посреди двора возвышалась куча битого кирпича, я схоронилась за ней и успела увидеть, как Светлова вошла в подъезд обшарпанного одноэтажного флигеля. Хоть времени было только половина третьего, в единственном окошке флигеля горел свет, поскольку двор полутемный: сюда и летом-то солнце не заглядывает. В окне мелькнула тень, очевидно, человек вышел отпереть Светловой дверь. Воспользовавшись случаем, я перебежала двор и спряталась за углом флигеля прямо под самым окном. Оно было низкое – при желании я могла бы влезть в квартиру. Но желания у меня такого не возникло, тем более что рассохшиеся рамы были плотно закрыты, и только крошечная форточка, залепленная серой от копоти марлей, пыталась пропустить в квартиру малую толику свежего воздуха.

Мне повезло: Светлова прошла именно в эту комнату, во всяком случае, мне был отлично слышен весь разговор.

– Чего пришла-то? – лениво спрашивал хриплый мужской голос. – То говорила – забудь, забудь, а сама притащилась среди бела дня! Вот Зинка тебя увидит!

– Да мне на твою Зинку… – ответила Светлова, – уж не она меня волнует. Скажи мне, Михаил, ты куда труп дел?

– Куда-куда, – проворчал тот, кого она назвала Михаилом, – тебе про это и знать не надо, сказал же – моя это забота.

– А все-таки? – настаивала Светлова.