Наталья Александрова - Неправда о любви

Вдруг пол резко ушел из-под ног – должно быть, кораблик качнуло особенно высокой волной. Дядя Вася едва устоял, схватившись за стол. Снова накатила мучительная дурнота.

Восстановив равновесие, он огляделся и задумался. Наверху стерегут двое бандитов. Если он сейчас вскарабкается по трапу на палубу, его снова свяжут и вернут на прежнее место, причем свяжут надежнее да еще и накостыляют за попытку побега.

Так что же – сидеть в каюте и ждать, пока вернется Бесик? Нет, надо хоть что-то делать.

Корабль снова сильно качнуло, как будто об него потерся боком какой-то огромный зверь – слон или носорог, а может быть, и мамонт. На этот раз Василий Макарович крепко держался за край стола и не потерял равновесие. И вообще, он постепенно приноровился к ритму качки и вспомнил, что самая сильная волна – каждая девятая, значит, нужно отсчитывать волны и заранее готовиться к девятой… а ведь это даст ему какой-то шанс!

И в тот самый момент, когда он двинулся к трапу, дверь каюты начала со скрипом открываться.

Секунду назад Василий Макарович едва двигался, но сейчас страх придал ему новые силы. Может быть, самым разумным в его положении было вернуться на прежнее место и сделать вид, что он по-прежнему связан, но как раз раздумывать он сейчас не мог. Зато действовал под влиянием самого сильного человеческого инстинкта – инстинкта самосохранения, и чутье бросило его вперед к тяжелому деревянному рундуку, установленному под трапом. Обогнув трап, он с трудом приподнял крышку рундука и протиснулся внутрь. Здесь лежали куски просоленной парусины и брезента. Он втиснулся в деревянный ящик, опустил крышку и навалил на себя груду жесткого брезента. Ему показалось, что где-то под ним, под слоем тряпья что-то пошевелилось, но он списал это на свои расшатанные нервы.

Едва он успел умоститься под брезентом в позе эмбриона, как над головой раздались шаги.

Кто-то осторожно спускался по трапу.

Василий Макарович понимал, что шансы его невелики, практически равны нулю: Рафинад или его сообщник, не найдя его на прежнем месте, осмотрит каюту и непременно заглянет в рундук…

Однако, как только скрип ступеней трапа затих, совсем рядом прозвучал незнакомый голос:

– Здесь никого нет!

Это однозначно не был голос Рафинада, но и не голос его бритоголового напарника – дядя Вася хорошо запомнил его по первой встрече, которая едва не стала для него роковой. Что же, на корабле появились еще какие-то люди?

– Точно никого? – донесся с палубы еще один голос.

– Вроде да, – отозвался первый. – Но я еще на всякий случай проверю…

Под боком Василия Макаровича снова что-то шевельнулось. Парусина зашуршала, по ноге дяди Васи пробежали маленькие когтистые лапки, раздался тихий противный писк. Василий Макарович закусил губу, чтобы не вскрикнуть от отвращения, и вжался в стенку рундука. Тяжелая деревянная крышка поднялась, и совсем близко прозвучал раздраженный голос:

– Крыса, чтоб ее! Не выношу крыс…

И тут же крышка снова с грохотом захлопнулась.

– Ну, что – все проверил? – донесся голос с палубы.

– Все! Одни крысы!

И трап опять заскрипел под тяжелыми шагами.

Дядя Вася лежал, обливаясь холодным потом, и прислушивался не столько к звукам, доносящимся снаружи, сколько к шороху и писку внутри рундука.

Так прошло несколько минут. Крыса возилась где-то под боком, она явно обустраивала свое жилище и время от времени раздраженно пищала – дядя Вася занимал слишком много места.

Зато снаружи не доносилось никаких звуков. Василий Макарович осторожно приподнял крышку и выбрался – снаружи, конечно, его могла подстерегать реальная опасность, но он был больше не в состоянии делить убежище с крысой.

Выбравшись наружу, он замер и прислушался.

С палубы действительно не доносилось ни звука.

Те двое, что его стерегли, куда-то подевались. Заснули, что ли? Может быть, ему повезет и он сможет незаметно выбраться на берег?..

Впрочем, никогда не нужно рассчитывать на везение. Лучше заранее готовиться к самому худшему, тогда ни в каком случае не проиграешь.

Переждав приступ тошноты, Василий Макарович начал медленно подниматься, наступая на носки, чтобы производить как можно меньше шума.

Подъем казался бесконечным. Когда он уже прошел половину трапа, мысленно отсчитывая волны, корабль снова качнуло, но он был готов и успел вцепиться в поручни. Если бы он сорвался вниз, вряд ли у него хватило бы сил на вторую попытку.