Наталья Александрова - Неправда о любви

– А что же Алла такое сказала? – полюбопытствовала я.

– Не знаю, – с сожалением ответила Лена. – Я Дусю сразу же за ошейник прихватила, мы далеко стояли. Понимаешь, мне даже страшно стало. Как она сразу, без лишних разговоров… А Валерик – парень здоровый… был.

– Был? – удивилась я. – Он что…

– Да нет, просто с того случая он в наш дом ездить перестал, а потом вообще Лариску бросил, она мне сама жаловалась.

– Ну надо же… – протянула я. – Видно, ему стыдно было перед жильцами, что женщина его побила.

– Не скажи! – Лена окончательно перешла на «ты». – Валерик парень простой, без всяких сложных душевных переживаний. И на жильцов ему глубоко наплевать, тем более что никто его позора не видел, кроме нас с Дусей. Он просто Аллу испугался, она – опасная женщина. С виду-то все прилично, но вот раз – и прорвалась натура. Так что я нисколько не осуждаю Людмилу Николаевну…

– А за что ее можно осудить?

– Я, конечно, не люблю сплетничать, но она приложила руку к разводу Юрия Сергеевича с Аллой. Она открыла ему глаза…

– Что, рассказала про то, как она здорового мужика может одной рукой в бараний рог согнуть?

– Не скажу точно, но что-то такое она ему рассказала. Ты знаешь, у меня в квартире балкон, и летом Дуся очень любит на нем проводить время…

– Да, Бонни тоже любит валяться на балконе… – поддержала я. – Он сверху наблюдает за жизнью двора…

– Да, так вот… как-то раз, в июне, по-моему, она снова разлеглась на балконе, а я хотела пойти с ней на прогулку, ну, и вышла, чтобы позвать. А у Юрия Сергеевича было открыто окно, оно совсем рядом с моим балконом, так что я все слышала… Дуся, прекрати сейчас же! Кому говорят? Приличные собаки так себя не ведут!

Ее собаченция, воспользовавшись тем, что хозяйка утратила бдительность, снова возилась с костью, и на этот раз Лене пришлось отобрать ее силой. Разобравшись с собакой, она вернулась ко мне и продолжила:

– Так вот, у них было открыто окно, и я услышала голоса. Не подумай, что я подслушивала, просто само собой так получилось… Сначала я подумала, что это Алла, но потом узнала голос Людмилы Николаевны. Я еще подумала: вот интересно, мужик принимает первую жену тайком от второй… Короче, это была Людмила Николаевна. Она разговаривала с Юрием Сергеевичем про Аллу, причем говорила такие странные вещи… Ты знаешь, я не люблю сплетничать…

– Да-да, конечно! – подтвердила я, стараясь не пропустить ни слова.

– Так вот, она говорила: «Ты не представляешь, какую змею пригрел на своей груди! Она самая настоящая преступница!» Юрий Сергеевич, как всякий мужчина, начал ее успокаивать, убеждать, что она преувеличивает. Понятно, что он подразумевал, что она наговаривает на Аллу из ревности… да, а Людмила Николаевна в ответ: «Преувеличиваю? Ты так считаешь? Так вот, дорогой, могу тебя заверить, что мамлеевское дело – это ее работа! Я могу это доказать…»

Лена вздохнула и закончила:

– А потом она стала говорить так тихо, что я больше ничего не расслышала.

– Мамлеевское дело? – удивленно повторила я. – Что это за дело такое? Никогда о таком не слышала!

– Понятия не имею! – Лена пожала плечами. – Только, наверное, это что-то серьезное, и Людмила Николаевна сумела его убедить, потому что вскоре он развелся с Аллой. И почти сразу Людмила переехала обратно к нему…

– Дама добилась своего! – прокомментировала я. – Может быть, она все это выдумала? Говорят же, что в таких делах все средства хороши…

– Не думаю! Она очень порядочная женщина, – вступилась Лена за соседку.

– А что – порядочным женщинам не нужна семья?

– Нет, я хочу сказать, что она не смогла бы такого выдумать. И потом, Юрий Сергеевич солидный человек, он не развелся бы, если бы не было достаточно серьезной причины… Он проверил и перепроверил бы всю информацию несколько раз, не стал бы полагаться на пустые слова ревнивой женщины! И вообще, я ее нисколько не осуждаю! Я, конечно, не люблю сплетничать и обсуждать чужие дела, но они с Юрием Сергеевичем гораздо больше подходят друг к другу, а эта Алла была очень подозрительная личность… Ну что же ты делаешь, зараза?

Последние слова, конечно же, были адресованы Дусе, которая снова умудрилась откопать злополучную кость. Лена бросилась с ней разбираться, а я отправилась прочь. Все равно больше ничего полезного я здесь наверняка не узнаю.

Бонни, как обычно, встретил меня в дверях.

Прежде всего он всегда норовил встать мне лапами на грудь, да еще и обслюнявить меня с ног до головы, сегодня же он повел себя совершенно иначе. Сперва он подскочил ко мне, но вдруг замер, затормозив всеми четырьмя лапами, и уставился на меня так, как будто видит первый раз в жизни.