Дмитрий Черкасов - Реглан для братвы

Понтование – это сложный и ответственный процесс, требующий от участника соблюдения определенных правил.

Прежде всего, совершенно необходимо облачиться в специальный «понтовочный костюм», называемый также «прикид», включающий в себя малиновый пиджак, канареечную майку, ядовито-фиолетовые ботинки, оттягивающую бычью шею золотую цепь минимум граммов на триста и пару таких же золотых гаек [95]на пальцах. Что касается брюк, то без них можно запросто обойтись, надев подходящие по расцветке шорты или спортивные трусы. Еще требуется друг с характерной внешностью «Хомо Питекантропус», только что задушившего голыми руками парочку других владельцев радиотелефонов, с десяток патрульных ментов и одного министра внутренних дел. Друг должен неотлучно находиться рядом с владельцем мобильника, держа наготове портативный персональный компьютер и задумчиво почесывая им свою волосатую грудь или спину понтующегося.

Любой радиотелефон предназначен для использования в наиболее шумных и максимально подходящих для этого местах: на дискотеках сразу возле колонок, в ресторанах поблизости от оркестра, на митингах возле трибуны с микрофоном, в переполненной сауне, на концерте оперной звезды и так далее. Для повышения уровня понта можно потребовать от участников вышеописанных мероприятий вести себя потише на время телефонных переговоров.

Содержание беседы понтующегося с абонентом должно быть абсолютно ясно каждому присутствующему. В разговоре не следует упоминать суммы менее миллиона долларов при обсуждении торговых сделок, и при обсуждении методик устранения конкурентов – количества трупов менее пяти.

В случае же несоответствия внешности владельца радиотелефона общепринятому стандарту понт выходит жалким и вымученным, ибо базары об успехах в нефтяном бизнесе возле чадящего «запорожца» кажутся окружающим вызывающими и могут привести к тому, что понтующемуся настучат по голове и отберут заветную трубочку...

Вьюноша, на которого проходившие мимо офиса «Семисвечника» студентки расположенного поблизости медицинского института не обратили ни малейшего внимания, на олигарха похож не был и его понт пропал втуне. Он грустно перекинулся с кем-то парой фраз, спрятал мобильник, показал кукиш приставшей к нему старушке с плакатом «Подайте кто сколько может сыночку Вове на контртеррористическую операцию в Чечне!» и распахнул входную дверь конторы гражданина Кугельмана.

Знакомство оперуполномоченного ОУР тридцать пятого РОВД Геннадия Опоросова с Захаром Плодожоровым состоялось в конце девяностых годов в ДК имени Дзержинского, где проводился сабантуйчик по поводу дня милиции.

Естественно, все присутствовавшие на концерте «люди в сером» через полчаса после начала фуршета ужрались в стельку и, на время забыв о трениях между разными подразделениями и отделами, принялись совместно отплясывать под завывания приглашенной эстрадной звезды, громко топоча начищенными ботинками и сапогами по паркету банкетного зала, и исполняя нечто вроде милицейского сиртаки. Иногда из хоровода выпадал очередной обессилевший танцор, но его место тут же занимал ожидающий своей очереди подкрепившийся у столиков с напитками.

Отовсюду слышались тосты и крики, высунувшийся из окна начальник «убойного» отдела Главка орошал асфальт внутреннего дворика неосветленным желудочным соком с мякотью, в углу за портьерами следователи Выборгского СО [96]били делегата из городской прокуратуры, радостно повизгивали толстые и потные ментовские жены, когда их прихватывали за отвислые задницы проходившие мимо «официанты», набранные из числа патрульных сержантов, громко ухал первый заместитель начальника ГУВД, принимая стопку за стопкой и занюхивая рукавом чьей-то влажной шинели, бестолково бродил по залу невменяемый глава Службы собственной безопасности, у стен в живописном беспорядке валялись сброшенные с плеч парадные мундиры, дамские сумочки и неподвижные тела.

В коридоре и на верхней площадке парадной лестницы дома культуры также было оживленно и весело.

Опера из ОБНОНа угощали всех желающих дармовой травкой, изъятой специально к празднику у возмущенных таким беспределом узбеков и таджиков с Некрасовского рынка, сотрудники ОБЭП разливали спирт из синей полиэтиленовой двухсотлитровой бочки, невесть как доставленной на третий этаж, работники свежеобразованной полиции нравов устроили распродажу видеокассет с нелицензионной порнухой, прося за единицу товара совершенно символическую сумму и утверждая, что все вырученные деньги пойдут на счет сиротского приюта для внебрачных милицейских детей.