Татьяна Луганцева - Белые тапочки от Версаче

– Это вряд ли, Гера так мне и заявил, что ничего от меня не требует и ничего ему не нужно, что он все себе заработал сам и все имеет.

– Ну, это мальчишество и ребячество.

– Не думаю. Согласись, Катя, что моя квартира в таком доме в центре Москвы дорогого стоит, но внук и от нее отказался, когда я предложил составить на него завещание. Ему действительно от такого, как я, ничего не нужно, – грустно размешал борщ ложкой Иван Федорович, – а он ведь у меня известный человек. Чемпион мира по каратэ среди профессионалов то ли дважды, то ли трижды, а сейчас известный актер Чадаев Герман Юрьевич, может, слышала? Во всех боевиках и сериалах снимается.

Катя, едва не подавившись борщом, закашлялась. Она понимала, что в жизни могут быть совпадения, но чтобы до такой степени! Совсем недавно они с Кристиной обсуждали этого Германа Чадаева, сидя в студенческом кафе. Тогда Кате казалось, что ей до него как до звезды, и вот она уже сидит в квартире его родного деда.

– Что с тобой? – постучал ее по спине Иван Федорович.

– Да подавилась. Действительно, я видела вашего внука на экране. Он красивый, фигура сногсшибательная, охотно верю, что у него много женщин. Думаю, что и дерется он здорово, не зря же он чемпион мира. Но вот как актер он что-то не очень, – честно сказала Катя, но старик и не обиделся.

– Он же только начинает, да и специального актерского образования у него нет, может, ты и права. Но ведь снимают же. Гера признавался, что для него это – я имею в виду актерство – не серьезно, это просто хобби. Серьезно он относился к спорту и серьезно относится к своему бизнесу, а это так… Не нравится – не смотри, – сказал старик.

– Вы правы, – рассмеялась Катя, – я и не смотрю такие российские криминальные сериалы, где все надо доказывать кулаками. Мне в жизни не хватает любви, какой-то легкости и оптимизма с верой в будущее. А на драки я и смотреть не могу, выглядит это как-то ненатурально.

– В жизни драки видела? – поинтересовался Иван Федорович.

– Бог миловал. Эти напряженные тела, оскал на лицах и железобетонные кулаки… Ужас! Мне кажется, что достаточно одного такого удара, чтобы я отправилась на тот свет, – ответила Катя.

– Да тебя соплей перешибешь, – согласился Иван Федорович, кидая взгляд на ее хрупкую фигуру.

– Вот именно, не представляю себя в драке, если только за что-то очень дорогое, например, за сына, – задумалась Катя, и вдруг ее осенила мысль: – Постойте, Иван Федорович, вы вызвали Ульяну Дмитриевну из «Ангелов с поднебесья»?

– Нет, из другой организации, а что?

– Но тоже коммерческой? – допытывалась Катя.

– Какое это имеет значение? – понес тарелку в раковину Иван Федорович.

– Большое. Сколько вы заплатили? И на что вы купили мне лекарства?

– Ну, есть у меня деньги!

– Нет, вы мне скажите, сколько на меня потратили? Иначе я сейчас же уйду.

– Вот, а ведь обещала остаться, – надулся старик. – Ну, денег у меня, конечно, нет. Откуда? Пенсии на две недели впроголодь хватает. Но у меня же квартира набита антиквариатом, сама видишь, вот я иногда и приторговываю. В смысле за бесценок отношу вещи в ломбард здесь недалеко. Вот и сейчас, когда мне понадобились деньги, я быстренько отнес им икону святого Пантелеймона и выручил деньги.

– Вы заложили икону? – ужаснулась Катя.

– Я ее продал, – лаконично ответил Иван Федорович.

– Какой кошмар.

– Почему кошмар? Икона послужила доброму делу, спасла жизнь хорошему человеку, разве это плохо? – Иван Федорович поставил перед Катей тарелку с жарким из сердца.

– Я не могу, нет аппетита, – ответила Катя.

– Я говорю – ешь! Кто хочет поправиться? Катя хочет поправиться! – говорил Иван Федорович, засовывая ей ложку с сердцем в рот, словно маленькой девочке.

– Я вам отдам, я все отдам, вот только на работу выйду, – ответила Катя с набитым ртом.

– Сейчас мы не будем говорить об этом, – ответил Иван Федорович и пошел в комнату. Вернулся с градусником – температура!

– Опять!

– Не опять, а снова! Каждые два часа, я больше не хочу видеть бездыханное тело у себя в доме.

– Не бойтесь, не увидите, я чувствую, как иду на поправку, – с раскрасневшимися щеками сказала Екатерина.

– Это ты чувствуешь, как мой самогон в тебе разливается, – возразил Иван Федорович.

– Да, кстати, сколько я уже рюмок выпила? Две? Три? Я пьяная, как говорят, в стельку.

– Вот и хорошо. Вирус сейчас и победим, – ответил Иван Федорович и засунул Кате в рот вторую ложку.

– Иван Федорович, ведь вы, наверное, много заплатили «Ангелам с поднебесья» за уход?