Татьяна Луганцева - Шашлык из волнистого попугайчика

– Это каким же образом? – округлила глаза Камилла.

– Самым невинным, уверяю вас, – засмеялся Марко, – или вы боитесь меня? Вроде влюблена в меня ваша подруга, не вы.

– Хорошо, поехали, я ничего не боюсь, – обреченно ответила Мила.

– Вы точно хорошо себя чувствуете?

– Поверьте мне, чувствую я себя намного лучше, чем выгляжу, – заверила его Камилла.

– Я накажу мерзавца, будьте уверены, – пообещал итальянец.

– Я не буду возражать, да вы и так его уже хорошо разукрасили, – ответила она.

– Как правильно ваше имя – Мила или Камилла? – поинтересовался Марко.

– По паспорту Камилла, а зовут все по-разному, я откликаюсь на оба имени, – сказала она.

– Меня зовут Марко, но я также откликаюсь на имя Марк, более привычное для русского слуха. Так что можете меня так звать, а то вы еще ни разу не обратились ко мне по имени, – стрельнул в ее сторону глазами Марко.

Машина у него была очень комфортабельная и красивая, вел он быстро и уверенно. При подъезде к пятизвездочному отелю поднялся шлагбаум, и машина Марка въехала на подземную парковку.

– Вы живете в гостинице? – удивилась Камилла.

– Да, снимаю целый этаж. Это не моя страна, да и занимаюсь я здесь только работой, незачем обзаводиться недвижимостью. Меня все здесь устраивает: и прачечная, и ресторан, в общем, создают все условия для полноценного проживания.

Камилла следовала за ним по просторному гаражу к лифту. Марко пропустил Милу вперед и нажал на кнопку. Лифт шел настолько плавно и бесшумно, что ей показалось, что они зависли в пустоте. В полном молчании они вышли из кабины и наконец очутились в апартаментах Марко Тозини.

Полутемные коридоры были устланы красными, очень мягкими и ворсистыми ковровыми дорожками. Марко, придерживая Камиллу под руку, повел ее в номер. По мере их прохождения в коридоре зажигался теплый свет, срабатывающий на фотоэлементах.

Где-то вдалеке, возможно в ресторане, играла музыка, в помещении пахло чем-то очень приятным, цитрусово-ягодным. Марко пропустил Камиллу вперед в распахнутые двери из витражного стекла. Она чувствовала себя Золушкой, попавшей в королевские покои.

Огромное, необычной формы помещение со стеклянной крышей… На одной стене висел плоский телевизор, на другой – распласталась медвежья шкура с большой головой; здесь был и камин, который в летнее время конечно же не топили.

В вазах стояли букеты, удобные кресла и диваны манили к себе, горели торшеры в виде экзотических цветов с опущенными головками. В углу находилась какая-то зеркальная конструкция, напоминающая шкаф, крутящийся вокруг своей оси. Ноги утопали в длинноворсовом ковровом покрытии.

– Располагайтесь, – пригласил ее Марк.

Мила прошла к дивану и села на краешек, кутаясь в покрывало.

– Холодно? Поменять режим в климатической установке? Может быть, вас раздражает этот запах цитрусовых? Я могу выключить ароматизатор.

– Нет-нет, все хорошо, – заверила его Камилла.

Марко достал телефон и, набрав номер, заговорил с кем-то на итальянском языке. Мила слушала его речь как музыку, ей нравился этот язык, хотя она и не понимала ни слова. Наконец Марко закрыл телефон и обратился к Камилле.

– Простите, что говорил на своем языке. Ничего нелицеприятного о вас не сказал. Хотите вина с моих виноградников? – он улыбнулся.

– Только если с ваших… – согласилась Мила, пребывая в эйфории от его присутствия.

Марко подошел к зеркальному шкафу, который оказался баром, налил красного вина в бокал и присел рядом. Вся обстановка и его близость действовали на Камиллу одурманивающе, поэтому вино оказало просто-таки опьяняющее действие.

– Ну как? – спросил Марк.

– Я не большой ценитель вин, но думаю, что вино очень хорошее, – сказала Камилла.

В этот момент в комнату вошла величественная женщина. Она была в длинном темно-бордовом халате, расшитом золотом, в золотых сабо, с безупречным маникюром. В руке она держала мундштук из слоновой кости со вставленной сигаретой. Она обратилась к Марко на итальянском, но тут заметила Камиллу и замерла.

– Это Камилла – моя знакомая, – представил ее Марко. – А это Антония Тозини – моя мама.

– Здравствуйте, – поздоровалась Мила, понимая, что вид у нее оставляет желать лучшего.

С опухшим синюшным лицом, закутанная в какое-то покрывало и с бокалом в руке она наверняка показалась Антонии спившейся бомжихой. Ее взгляд это и выражал, только она явно не понимала, что эта несчастная делает вместе с ее сыном. Хотя, возможно, он просто изучает русских.