Татьяна Луганцева - Шашлык из волнистого попугайчика

– Шанс?! – оторопела Надя. – Виктория Шанс – дочь твоего отца! Нет, она, конечно, чокнутая… Боже, да она же сейчас в ударе после двух убийств, она теперь не остановится…

– Когда я ехал к вам, я видел ее… Виктория направлялась к синьоре Тозини, – побледнел Джузеппе.

Антония Тозини в саду поливала свои любимые цветы. На душе у нее было спокойно, хотя… Антонию немного беспокоило настроение единственного сына. Сейчас, когда ее мальчик был готов жениться, стали возникать какие-то препятствия… якобы избранница его не хочет идти за него замуж. Женщина была глубоко уверена, что ее сын – само совершенство, и Антония искренне не понимала, как это кто-то мог не хотеть выйти за него замуж.

– Мир сошел с ума! – вслух сказала она, вздохнув.

– Это точно! – раздался позади нее звонкий женский голос.

Антония Тозини оглянулась и увидела высокую синеглазую девушку с темными волосами в дорогой стильной одежде. Антония схватилась за сердце.

– Вика, ты?! Ой, напугала! Что ты здесь делаешь? Почему не предупредила, что придешь? Я думала, что ты в своей галерее. То есть я очень рада видеть тебя, но как-то это неожиданно… – развела руками дама.

Вика вдруг заулыбалась и, словно одержимая какой-то мыслью, пошла на Антонию. В руке у нее был камень.

– Лживая сука! Хочешь единолично пользоваться своим сыном до конца дней своих? Они сейчас настанут!

– Что ты? Что ты, Вика? – испугалась Антония и попятилась от незваной гостьи.

– Тебе меня не обмануть! Я никогда не сдаюсь! Не думай, что я недостойна Марко, я уничтожила всю свою гнилую семейку, оставив в живых одну сводную сестренку, чтобы она за это ответила. А мне ничего не будет, кроме почета и уважения, ведь я буду Тозини! Я не сумасшедшая! Я оторвалась от них, у меня приемные родители, а если они только откроют рот, я и их уничтожу! Никто об этом не узнает, никто! Эта старая дура приволоклась ко мне, рассказав историю моего рождения и кто был моим отцом. Она говорила, что я не избегну его участи… но она ошибалась! Я вывезла все картины этого психа и уничтожу их вместе с галереей, еще и страховку получу! Какая же я сумасшедшая? Какие приступы бешенства? Я ничего не помню и не знаю! Об этом художнике все забудут вместе с его ненормальными работами, а вместе с этим умрет и тайна моей семьи! Я не такая, как они! Нет! Я видела это ничтожество в психушке, это же овощ! Я не такая, уверяю вас! Я проломила ей голову без тени сожаления, а затем заставила новоиспеченную мамашу рассказать о сумасшествии Милы, тоже дочери моего папаши… вернее, нет! Я не имею к этому никакого отношения! Так ведь?! – грозно надвинулась Виктория на Антонию, которая ровным счетом ничего не поняла из ее путаной и эмоциональной речи.

– Дорогая, при чем здесь я?

– Ты тоже должна умереть, ты не дашь нам спокойно жить… Марко будет безутешен, но я успокою его, я отделаюсь от всех никчемных людишек, мешающих нашему счастью!

– Викачка…

– Молчать! – дико закричала Вика.

Пожилая женщина бросилась бежать с криками о помощи. Она не помнила, как натолкнулась на девушку с огненными волосами, которая схватила ее и прижала к себе.

– Успокойтесь, синьора, все закончилось! Все хорошо!

Григорий Степанович тем временем скрутил Вику и надел на нее наручники, Джузеппе с полицейскими уже спешил на помощь.

– Все… – Григорий вытер пот со лба, а Надя закрыла лицо руками и заплакала.

Все вокзалы, аэропорты пропитаны особым воздухом разлук и встреч…

Григорий Степанович в криво застегнутом дождевике стоял напротив Надежды и смотрел на нее не отрываясь, словно хотел насмотреться на всю оставшуюся жизнь. В руках он мял ремень дорожной сумки.

– Значит, улетаешь? – старалась бодро говорить Надежда, но почему-то ее голос предательски дрожал.

– Дело закрыто…

– Жалко. Я хотела бы видеть тебя на нашей с Марко свадьбе.

– Извини, служба… – Григорий кашлянул.

– Простыл?

– Нет, просто много курю.

Они вели разговор ни о чем.

– Почему ты отказался от денег, что предлагал тебе Марко Тозини за спасение его матери? Тебе хватило бы на всю жизнь, – спросила Надежда, разглядывая морщинки на осунувшемся лице.

– То, что я сделал, это моя работа, а взяток я не беру, – ответил Григорий.

– Это была не взятка, а вознаграждение!

– Мне от твоего Марко ничего не надо! – буркнул Григорий.

– Честный?

– Да.

– Понятно, почему один…

– Я честен перед собой и перед людьми, и если говорю, что не смогу обеспечить тебе достойн…