Наталья Александрова - Миллион черных роз

— Так бы и убила стерву приставучую! — продолжала Лола свои жалобы.

— Ну, убивать — это чересчур, — остановил он подругу, пообещав себе позднее додумать свою мысль, — бедная женщина не виновата, что так запала на твою неземную красоту. Если ты будешь убивать всех поклонников…

— Поклонников не буду, — мгновенно отреагировала Лола, — а она вяжется! Противно же, в конце концов!

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты мне лучше вот что скажи: если бы здесь начался пожар, что бы ты стала спасать в первую очередь?

— Пу И, конечно, — ответила Лола, ни на секунду не задумавшись, и тут же крикнула за холодильник: — Пуишечка, детка, выходи, Леня больше не сердится!

Из-за холодильника показался вороватый блестящий глаз, а потом и вся шкодная морда. Пу И огляделся, но решил еще немного выждать, пока Леня не успокоится, и снова исчез за холодильником.

— Ну, животные — это понятно, — Леня покосился на Аскольда, который почувствовал, что гроза миновала, и вернулся к прерванному занятию, поудобнее повернув заварную булочку и углубившись в сливки.

— Животные — это, конечно, святое. Но вот если, допустим, у тебя дома спрятаны какие-то очень важные и опасные бумаги, и ты видишь, что начинается пожар — что бы ты стала делать?

— Ну, начать с того, что я ни в коем случае не стала бы прятать важные бумаги у себя в квартире. Я спрятала бы их в каком-нибудь совершенно другом месте, о котором никто не подумает…

— Ну, например?

— Ну, например, в театре, в будке суфлера… хотя нет, про театр тоже быстро догадаются… Ленька, ты все-таки опять влез в какую-то авантюру?

— Никуда я не влез! И вообще, это тебя не касается! Я ведь ничего не говорю по поводу твоего увлечения театром!

— Сравнил! — Лола всерьез обиделась. — Театр и мошенничество! Театр — это святое, ты на это не замахивайся!

— Да ни на что я не замахиваюсь! — обиженно скривился Маркиз. — Ну так все же — куда бы ты спрятала такие бумаги?

— Ну, в театр действительно нельзя, — снова задумалась Лола, — тогда, наверное, я отвезла бы эти бумаги в какую-нибудь глухую деревню…

В глухую деревню. Леня задумался. Фирма Аветисова занималась ликвидацией сомнительных предприятий. Для ликвидации сомнительных предприятий используют тихих деревенских алкоголиков. Тихих алкоголиков, скромно пропивающих свои заработки в какой-нибудь глухой деревне…

— Умница, Лола! — он поцеловал девушку в щеку. — Ты мне очень помогла! Я сейчас сам сбегаю в магазин и куплю еще пирожных!

— Только чур из Метрополя, — бросила ему вслед практичная Лола, — эклер, наполеон и миндальные трубочки. И обязательно возьми орехового печенья, ты ведь знаешь, как Пу И его обожает!

Из-за шкафа снова показался круглый любопытный глаз: услышав про ореховое печенье, Пу И не смог сохранить спокойствие.

— Какое печенье! — возмущенно откликнулся Леня от самой двери. — Он ведь только что съел целое пирожное! Ты совершенно не заботишься о здоровье собаки! У Пу И будут проблемы с печенью!

— Значит, так, Лола, — решительно начал Леня, усевшись за стол и заперев предварительно весь их с Лолой небольшой домашний зоопарк в комнате, — заявляю тебе совершенно официально и окончательно: если ты мне не поможешь в операции с Аветисовым, то не жди, что я избавлю тебя от домогательств вашей чрезмерно любвеобильной дамы — как там ее фамилия?

— Кликунец, — угрюмо сообщила Лола, мысленно она уже смирилась в тем, что Ленька втянет ее в свои делишки, хотя вовсе не была уверена, что он поможет ей в сложной ситуации с Валерией.

Нет, он, конечно, попытается, но что он может сделать? Запугать старую вешалку, пристыдить? Вряд ли это поможет.

— Ладно уж, что я должна сделать? — вздохнула Лола. — Только учти: горничной к какому-нибудь богатому козлу наниматься больше не стану! И беременную идиотку изображать не хочу!

— А кого хочешь? — как ни в чем не бывало поинтересовался Маркиз. — Даму из высшего общества?

— Тоже надоело!

— Это потому, что ты слишком много играешь в театре, — наставительно начал Маркиз, — привыкла на сцене лицедействовать… Так ведь там совсем другое дело, там если зрители не поверят, ну, меньше похлопают и пойдут себе домой. В жизни же халтурить нельзя, слишком многое зависит от твоей игры. Так что боюсь, девочка, ты там в своем театре малость дисквалифицировалась.

— Что? — тотчас завопила Лола, заведясь с полоборота, на что Леня в сущности и рассчитывал. — Это я дисквалифицировалась? А зачем же ты вообще ко мне обращаешься за помощью, если я тебя не устраиваю?