Наталья Александрова - Небо в шоколаде

Леня разочарованно отвел взгляд от тетки. Мало ли у кого бывает настоящий южный загар!

И тут эта лихая гренадерша очень характерно дернула головой. Так, как будто ей был очень тесен воротник. Или так, словно ей все еще мешал жить шрам от удара ножом, полученного пять лет тому назад в австралийской тюрьме.

Леня вздрогнул, будто на него вылили ушат холодной воды, и во все глаза уставился на гренадершу. А почему бы и нет?! Рост вполне соответствовал описанию лоусоновского братца – Маркиз быстро перевел футы и дюймы в привычные сантиметры. Глаза, правда, карие, а не голубые, но цветные контактные линзы купить проще простого, а что касается пышной рыжей шевелюры и тяжеловесного бюста, то тут и говорить не о чем…

Поток пассажиров явно иссякал, и Леня, не раздумывая больше, устремился следом за загорелой теткой.

На стоянке такси возле аэропорта гренадерша села в первую попавшуюся машину (Леня знал, что дежурившие здесь частники сбились в монолитную банду, чужих они в «Пулково» не пускают и дерут с пассажиров, особенно иностранцев, немыслимые деньги.)

Маркиз пристроился в хвост синему «Опелю», куда села австралийская тяжелоатлетка. Иномарка миновала станцию метро, проехала по Московскому проспекту и – неожиданно для Маркиза – остановилась перед небольшим кафе «Джон Сильвер». Австралийка покинула машину и, захлопнув дверцу, вошла в кафе. Леня припарковался неподалеку, убедился, что «Опель» уехал, и последовал за смуглой южной леди.

Интерьер кафе в какой-то степени соответствовал его названию: низкое помещение с закопченными кирпичными сводами было декорировано бочонками (то ли с ромом, то ли с порохом), ржавыми якорями, просмоленными канатами, огромными темными досками, изображавшими, должно быть, обломки кораблей. За стойкой, украшенной корабельным штурвалом, величественно возвышался здоровенный бармен в простреленном камзоле поверх тельняшки, в мятой треугольной шляпе и с черной повязкой на одном глазу. Маркиз ничуть не удивился бы, если бы увидел под стойкой деревянную ногу.

На плече у бармена сидел попугай, и Лене на какой-то момент показалось, что это Перришон.

Бросив на посетителей кафе быстрый осторожный взгляд, Маркиз успел заметить, как австралийская тяжелоатлетка с удивительной для ее габаритов подвижностью юркнула в дверь с буквой «Ж».

Не выпуская эту дверь из поля зрения, Леня подошел к стойке бара и попросил у одноглазого пирата стакан сока.

– Р-ром! Р-ром! Бер-ри р-ром! – неодобрительно проорал попугай на плече у бармена.

– Рад бы, да я за рулем! – виновато ответил Леня настырной птице.

Бармен ничего не сказал, только усмехнулся, покосившись на попугая, а тот распушил перья на хвосте и важно изрек:

– Бр-ред! Бр-рехня!

– Не хами клиентам, Флинт! – насмешливо бросил птице одноглазый.

– У меня у самого дома такой же, – Леня незаметно покосился на дверь туалета, – совершенно не поддается воспитанию!

– Пиастр-ры, пиастр-ры! – недвусмысленно проорал попугай.

Леня бросил на стойку купюру и пошел к свободному столику, бросив через плечо:

– Сдачу отдай попугаю!

Но не успел он сесть за стол, как дверь женского туалета приоткрылась, и оттуда, воровато оглядываясь, выскользнул рослый загорелый мужчина, вполне подходивший под описание двоюродного брата мистера Лоусона.

Маркиз облегченно вздохнул: интуиция его не подвела, не зря он в аэропорту «сел на хвост» могучей загорелой тетке!

Австралиец повел шеей, как будто ему мешал воротник, и чуть ли не бегом устремился к выходу из кафе.

Леня поставил на стол недопитый стакан сока и торопливо направился вслед за австралийцем.

На пороге кафе он задержался и обежал улицу глазами. Рослый австралиец стоял неподалеку от «Джона Сильвера», на краю тротуара, и махал рукой проезжавшим машинам.

Вскоре одна из них притормозила, но после минутной заминки поехала дальше, оставив австралийца на обочине. Маркиз предположил, что водитель не понял, чего именно хотел от него иностранец, и решил с ним не связываться.

Через минуту возле голосующего австралийца остановилась еще одна машина, темно-красная «девятка», и загорелый здоровяк, коротко переговорив с водителем, сел в нее.

Леня вскочил в свою машину и резко сорвался с места, стараясь не потерять «девятку» из виду.

Красная машина проехала по Московскому проспекту до Обводного канала, свернула направо, промчалась по Измайловскому проспекту, по Вознесенскому и повернула на Садовую. Вскоре они оказались в тихом и безлюдном углу города, изрезанном многочисленными речками и каналами – Пряжка, Крюков канал, Фонтанка… Лене приходилось держаться подальше от «девятки», чтобы австралиец не заметил преследования на этих пустынных улицах и набережных, и он чуть не упустил красную машину из виду.