Наталья Александрова - Ошейник для невесты

Тимофей Рябчик остановил машину на стоянке перед детским садом, посидел минуту, собираясь с силами, и выбрался наружу. Каждое движение давалось ему с огромным трудом, в голове лязгал заржавленными гусеницами бульдозер, а во рту было сухо и горько, как в Сахаре в засушливый период.

«Нет, нельзя смешивать водку с портвейном! — уныло подумал Тимофей, запирая свою старенькую девятку». — Даже если это водка Флагман" и хороший массандровский портвейн!"

С тяжелым вздохом он поднялся по ступенькам детского сада, как будто эти ступени вели прямиком на эшафот.

Детским садом это здание называли по старой памяти. По этим коридорам давно уже не разносились детский смех и запах подгорелой манной каши, их сменили стрекот принтеров, телефонные звонки и запах кофе, вместо нянечек и воспитательниц повсюду сновали озабоченные и в меру нетрезвые бизнесмены средней руки и их еще более озабоченные секретарши. Бизнесмены были озабочены постоянным похмельем, отсутствием доходов и неотвратимо надвигающейся налоговой проверкой, а секретарши — мечтами об удачном замужестве и никак не наступающими критическими днями…

В этом муравейнике, который язык не поворачивался назвать модным словом бизнес-центр, Тимофей Рябчик снимал свой небольшой офис.

С невероятным трудом вскарабкавшись на второй этаж и испытывая при этом такое чувство, будто он только что в одиночку покорил Эверест и втащил туда на своих плечах бегемота средних размеров, Тимофей остановился перед дверью, на которой красовалась вывеска:

«Частное детективное агентство Гудвин».

Несмотря на ужасное самочувствие, Тимофей залюбовался своей вывеской. На нее он истратил половину своих сбережений и гордился вывеской до чрезвычайности.

«Вывеска — это лицо нашей фирмы!» — постоянно внушал он своей секретарше и единственной сотруднице Василисе и требовал, чтобы она ежедневно начищала медную вывеску до ослепительного блеска.

Василиса считала, что лицом фирмы является сам Тимофей и вместо того, чтобы ежедневно надраивать вывеску, ему стоило бы хоть изредка чистить собственные ботинки, купить новый костюм и прекратить смешивать водку с портвейном, но, как положено дисциплинированной секретарше, она держала свое мнение при себе.

Взгляды Тимофея и Василисы расходились очень во многих пунктах, но Тимофей был начальником, шефом и повелителем — и этим все сказано.

Значительную часть своих скудных сбережений, оставшихся после изготовления вывески, он потратил на шикарные полноцветные визитные карточки и шляпу. Визитки славянской вязью на двух европейских языках сообщали, что он, Тимофей О. Рябчик, является частным детективом и главой детективного агентства «Гудвин».

Шляпа выделяла его из серой толпы обывателей и придавала ему импозантный и романтический вид. Она роднила его с петербургскими актерами Боярским и Лыковым, которые тоже никогда и нигде не расстаются со шляпой — даже в бане и на необитаемом острове.

Полюбовавшись вывеской, Тимофей толкнул дверь и вошел в свой офис.

Василиса, маленькая и подвижная, как колобок, подкатилась к нему и зашептала:

— Тимофей Олегович, у нас посетитель.., посетительница. Я провела ее к вам в кабинет, пускай проникается. Десять баллов по шкале Рихтера.

Вот ее вещи… — Она показала на дивное светло-бежевое кашемировое пальто, украшавшее скромную офисную вешалку, и яркий пластиковый пакет с надписью «Biron», небрежно брошенный на стул.

Десять баллов по двенадцатибалльной шкале Рихтера на их жаргоне обозначало достаточно высокий имущественный уровень посетительницы.

Воротник пальто изнутри украшала этикетка «Махmara», «Biron» — очень дорогой бутик на втором этаже Гостиного двора.., в воздухе отчетливо запахло приличным гонораром.

Василиса, однако, поморщилась, почувствовав совсем другой аромат.

— Тимофей Олегович, разве можно смешивать «Флагман» с портвейном? Даже если это… — она принюхалась, забавно поведя веснушчатым носиком, — даже если это «Солнечная долина» восемьдесят девятого года!

С этими словами верная секретарша протянула Тимофею таблетку аспирина и стакан воды. Великий детектив проглотил таблетку и благодарно кивнул. Василиса подала ему подушечку жевательной резинки с отбивающими всякий запах голубыми кристаллами и подтолкнула:

— Идите, она уже нервничает. Кстати, она брюнетка, хотя и нацепила светлый парик.