Наталья Александрова - Попугай в пиджаке от «Версаче»

— Да, был.

— Угрожали вы покойному господину Волкоедову? — продолжал милиционер неотвратимо, как бульдозер.

— Да ничем я ему не угрожала! — вспыхнула Лола. — А что он, в самом деле, набросился на беззащитную девчонку?

— Угрожала, угрожала! — взвизгнула белобрысая из-за надежной спины милиционера. —Я слышала! Она ему грозилась глаза выцарапать! Так и сказала — «маникюра не пожалею, а глаза тебе выцарапаю»!

— Было это? — сурово спросил капитан Хвощ, уставившись на Лолу немигающими стальными глазами.

— Ну это же не всерьез! — воскликнула Лола, отступая в проход между столами. Это же просто так говорится! Не думаете же вы, что я на самом деле…

— Не всерьез? — насмешливо повторит капитан. — Вы так считаете?

Он достал из кармана пиджака фотографию и протянул ее Лоле.

Лола в ужасе уставилась на крупный снимок. На грязном бетонном полу в жалкой и неестественной позе лежал крупный мужчина в мятом сером плаще. Не было никаких сомнений в том, что этот мужчина мертв.

В нем трудно было узнать известного писателя Волкоедова. В первую очередь из-за того, как выглядело его лицо.

Это лицо было залито кровью, но не это самое главное, и не из-за этого у Лолы неожиданно пересохло во рту и сердце бешено забилось в каком-то совершенно неподходящем месте.

Дело в том, что у писателя Волкоедова не было глаз.

Они были выцарапаны, и на их месте темнели отвратительные кровавые провалы.

— Не всерьез? — повторил капитан Хвощ, но на этот раз в его голосе не было насмешки. — А по-моему, все это очень даже серьезно!

— Это она, это она! — истерично завизжала белобрысая девица, выскочив из-за спины капитана. Она подскочила к Лоле и схватила ее за руку, уставившись на удлиненные, ухоженные ногти. — Маникюра, сказала, своего не пожалею, а глаза выцарапаю!

Капитан Хвощ поморщился, взял белобрысую за плечо и отвел в сторону. Затем он повернулся к Лоле и потребовал:

— Ваши документы!

Лола трясущимися руками протянула милиционеру свой паспорт. Капитан уселся за свободный стол, расчистил место, сдвинув в сторону стопки бумаг и грязную кружку с густыми потеками кофейной гущи на стенках, и начал заполнять какую-то бумагу.

Перришон неожиданно запрокинул голову и гаркнул во все свое попугайское горло:

— Тр-ревога! Дежур-рная бр-ригада, на выезд с ор-ружием!

Милиционер вскочил из-за стола, схватился за кобуру, но тут до него дошло, что тревога ложная, он вытаращил глаза и погрозил попугаю кулаком:

— Это что за шуточки?

Попугай склонил голову набок и проникновенно произнес:

— Дур-рак мусор-р, кр-руглый дур-рак! Капитан выпучил глаза и заорал:

— Это еще что за гадство? Я тебя за оскорбление при исполнении в «обезьянник» засажу! Посидишь ночку, научишься органы уважать!

Тут вдруг подала голос молчавшая до сих пор Аглая Михайловна:

— Капитан, ну что вы! Разве можно попугая — в «обезьянник»? Он там такого нахватается, а ему у нас играть! И вообще, он же просто птица, он не отвечает за свои слова! Он вообще не думает, что говорит! Капитан, вы любите телевидение? Вы же не хотите сорвать съемки?

— При чем здесь, блин, попугай? — Милиционер все не мог успокоиться, его глаза горели недобрым блеском.

— Он не просто попугай, — не сдавалась Аглая, — он артист, он наш сотрудник. У него, как у всякого артиста, тонкая, ранимая душа…

— А если сотрудник, то должен отвечать по всей строгости закона! — проговорил капитан, постепенно успокаиваясь.

— Пр-рошу пр-рощения! — прохрипел попугай, покаянно опустив голову.

— Во, блин, дает! — восхитился капитан. —Артист! А вы говорите — птица!

Он снова сел за стол и продолжил заполнять свою бумагу.

«Небось за попугая Аглая вступилась, обиженно подумала Лола, — потому что он ей в сериале нужен, а я ей никто!»

Капитан тем временем переписал Полины паспортные данные и приступил к вопросам.

— Насколько близко вы знали потерпевшего?

— Кого? — переспросила Лола, которая от волнения плохо соображала.

— Потерпевшего, — раздраженно повторил капитан, — убитого. Фотографию которого я вам показывал.

Вспомнив ужасное лицо на снимке, Лола вздрогнула и поспешно проговорила:

— Я его вообще не знала.

— Нехорошо! задушевно проговорил милиционер. — Очень нехорошо!

— Пер-ренька хор-роший! Хор-роший! подал голос попугай, услышав знакомое слово.

— Попрошу соблюдать тишину! — не поворачиваясь к попугаю, прикрикнул капитан Хвощ.

Попутай испуганно замолчал, выразительно хлопая круглыми глазами.