Наталья Александрова: Мышеловка на три персоны

— Какое утро! Ты на часы что, никогда не смотришь? Уже второй час!

— Как второй час? Не может быть! — Катя наконец нашла часы, заваленные грудой разноцветных лоскутков, и уставилась на них в полной растерянности. — Ой, и правда! А я, ты знаешь, совершенно отключилась… когда я творю, я забываю совершенно обо всем… впрочем, тебе этого не понять…

— Ну да, конечно, — в голосе Ирины прозвучала нотка обиды. — Это только ты у нас творец, а я занимаюсь коммерческими поделками! Не писатель я, а ремесленник! Ладно, творец, бросай свои лоскутки и собирайся! Кстати, ты уже придумала, в чем ехать?

— В чем ехать? А разве это так важно?

— Катька, я на тебя не устаю поражаться! Муж не видел тебя полтора года, ты сама только вчера волновалась, не забыл ли он тебя в своей Африке, не разлюбил ли — а теперь считаешь, что совершенно все равно, в чем его встречать! Нет, ты совершенно невыносима!

— Ну, я не знаю… — Катя повернулась и взглянула в сторону платяного шкафа. — Может быть, то зелёненькое платье?

— Что? Тот отвратительный бесформенный балахон цвета гниющих водорослей, в котором ты ходила на вернисаж Бананова? Только через мой труп!

— Да? А мне показалось, что я в этом платье имела успех!

— Ага! Все показывали на тебя пальцем и хихикали! Тебе в этом платье смело можно в вагонах милостыню собирать, вот здесь успех будет гарантирован! — выпалив эту тираду, Ирина усовестилась, пожалела подругу и примирительным тоном проговорила:

— У тебя ведь есть вполне приличный серый брючный костюм. Почему ты его не носишь? Сейчас, по-моему, он вполне подошёл бы…

— Серый костюм? — Катя замялась. — Но вообще-то он сел… потом, сейчас лето, хочется надеть что-нибудь поярче, поживее…

— Серый костюм сел? — переспросила Ирина. — Такие вещи не садятся! Ты что — вытолстилась из него?

— Ничего не вытолстилась! — обиженно пропыхтела Катерина. — Я только вчера взвешивалась, и, между прочим, нисколько не прибавила! Ну, позавчера!

— Ну да, я видела, как ты подкручиваешь весы перед каждым взвешиванием! Ну ладно, сейчас некогда обсуждать твою фигуру, быстро соображай, что надеть, и собирайся!

— Тогда, может быть, оранжевые брюки и блузку в тюльпанах?

— Боже мой, ты кто — женщина или пожарная машина? Или дорожный знак — «осторожно, впереди опасность»? Потом, эта твоя блузка… она больше напоминает чехол для транспортного самолёта!

— Ну вот, никак тебе не угодить!

— Ты не мне должна угодить, — строго оборвала её подруга, — ты должна понравиться своему блудному попугаю… тьфу, мужу!

— Ага, — поймала её Катя на слове, — а Валику эта блузка в тюльпанах как раз очень нравилась!

— Ну, надевай что хочешь, только скорее! Я тебя через час жду на выходе метро «Московская», там, где останавливаются маршрутки в аэропорт!

Не успела Катерина повесить трубку, как в дверь её квартиры требовательно зазвонили.

С тяжёлым вздохом открыв дверь, она увидела тощую старуху в железных очках и поношенном фланелевом халате, усыпанном мелкими сиреневыми цветочками.

— Ирина Сергеевна… — безнадёжным тоном протянула Катерина. — Ну что у вас опять случилось?

Тётка встала в третью позицию, разинула рот и завопила:

— У меня случилось? Это у вас случилось, и скоро ещё случится! Я немедленно вызову милицию по факту злостного хулиганства с отягчающими обстоятельствами! Вас привлекут! Вас посадят! Вас изолируют от общества! Таким, как вы, не место среди приличных людей!

— Да в чем, наконец, дело? — попыталась Катя вклиниться в этот гневный обвинительный монолог. — Мне что, уже и по телефону нельзя поговорить? Или можно, но только шёпотом?

— При чем здесь телефон! Вы меня опять затопили! Вы регулярно заливаете мою квартиру, а у меня там, между прочим, хранятся большие культурно-исторические ценности!

— Ну да, — пробормотала Катя себе под нос, — полная подборка журнала «Агитатор-пропагандист» за все годы издания, самое милое дело вместо туалетной бумаги, по формату очень подходит!

— Нет! — гордо воскликнула соседка. — Я сохраняю бесценную переписку моего покойного мужа, крупнейшего специалиста по Уставам!

— По каким суставам? — изумлённо переспросила Катерина.

— Не по суставам, а по уставам! Мой муж был самым известным специалистом в этой области, автором последней редакции «Устава строевой и караульной службы»! Сам маршал Голобосый оценил его вклад в военную науку! И вы своим злостным хулиганством наносите непоправимый вред этому бесценному наследию! Да какое вам дело до отечественной военной науки! Вы небось ни одного устава и в руках не держали!