Наталья Александрова: Мамочка в законе

Леня отдал пальто гардеробщику, надменной осанкой напоминавшему отставного члена политбюро. К нему тут же подскочил смуглый парень в шелковой рубахе навыпуск, подпоясанной узким наборным ремешком.

— Вас ждут, — негромким доверительным голосом сообщил он Маркизу и проводил его в дальний конец зала, где в неглубокой нише, наполовину огражденной от остальных посетителей деревянной, увитой искусственным плющом решеткой, сидел за темным дубовым столом начинающий полнеть мужчина примерно одного с Леней возраста.

Маркиз представился, мужчина ответил, что его зовут Вадимом. Официант налил им из большого глиняного кувшина свежий айран с зеленью и подал меню. Маркиз подошел к заказу обстоятельно. Он негромко поговорил с официантом и выбрал баранину на ребрышках, кукурузные лепешки с зеленью и сыром, свежие овощи и бутылку настоящего мукузани. Его сотрапезник также задумчиво просмотрел меню и заказал запеченную с травами севанскую форель под гранатовым соусом.

Когда официант бесшумно удалился, Леня поднял глаза на своего нового знакомого и негромко проговорил:

— Лев Иванович сказал мне, что у вас большие неприятности?

— Неприятности — это не то слово, — Вадим тяжело вздохнул, — неприятности — это неожиданный визит налогового инспектора или приезд тещи из Краснодара… впрочем, я не женат и, соответственно, не обременен тещей. В моем случае все гораздо серьезнее. Можно без преувеличения сказать, что для меня это — вопрос жизни и смерти.

— Рассказывайте, — Леня подлил в свой стакан прохладного айрана и откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.

— У меня есть сестра, — начал Вадим, — она очень бестолковая, невезучая и нескладная. У нее неустроенная личная жизнь, нет нормального образования и нормальной работы. Но она — моя сестра, и этим все сказано.

Леня кивнул, показывая, что внимательно слушает.

— Я много раз пытался пристроить ее на работу, но ни на одном месте она не удерживалась больше месяца. Под тем или иным благовидным предлогом ее увольняли. Моя… подруга постоянно пытается подыскать ей какого-нибудь мужчину, думаю, не совсем бескорыстно — но тоже безрезультатно. Мужчины шарахаются от моей Люси, как черти от ладана. Наконец, примерно неделю назад, на одном вернисаже Люся подцепила одного вольного стрелка. Воспользовавшись тем, что меня не было в городе, она привела его домой…

— Как я понимаю, вы живете вместе? — уточнил Маркиз.

— Да, — Вадим сдержанно кивнул, — учитывая Люсин характер, я не рискую отселить ее. Это может очень плохо кончиться. Итак, она привела его домой… и больше ничего не помнит.

— Снотворное? — с интересом спросил Маркиз.

— Вероятно, — Вадим прикрыл глаза, — причем эта дуреха больше всего расстроена тем, что ее ночной гость пренебрег ее прелестями и не трахнул ее.

— По-видимому, у него были другие интересы, — предположил Леня.

— Конечно, — Вадим тяжело вздохнул, — усыпив сестру, он посетил мой кабинет и вскрыл письменный стол.

— Вы держите ценности в письменном столе? — Маркиз удивленно поднял брови.

— Держал, — печально признался Вадим, — понимаю, что это глупо… но я считал, что это достаточно надежно — в нашем доме охрана, кабинет запирается, стол — тоже. Кроме того, самое ценное, что у меня обычно лежит в столе, — это марки, а их я хотел держать под рукой.

— Их и взяли?

Их — тоже, — Вадим выдержал небольшую, но очень многозначительную паузу, — думаю, что вор шел именно за марками, по серьезной наводке. Особенно ценной была одна, я купил ее по случаю в составе целой коллекции и только недавно убедился, что она представляет очень большую ценность. Ну, конечно, сказал об этом одному-двум филателистам…

— Неразумно, — Леня покачал головой, — и сколько она стоит?

— Около трехсот тысяч…

— Долларов?

— Евро, — уточнил Вадим, — но не в этом дело. Эту потерю я перенес бы, огорчился, но перенес. Но вор прихватил один документ… всего лишь листок бумаги, а из-за него я могу лишиться всего…

— Всего? — осторожно, со значением переспросил Леня.

— Всего, — кивнул Вадим, — в том числе жизни. Самое глупое, что вор, по-видимому, взял этот документ совершенно случайно. Ему нужно было во что-то положить марки, и он взял в столе папку. А в папке лежала бумага… он не представляет себе ее ценности! — последнюю фразу Вадим едва не выкрикнул, и его лицо мучительно скривилось.

К столу подошел официант с подносом, и мужчины на какое-то время замолчали.