Наталья Александрова - Тренажер для трех граций

— Очень далеко! — с тяжелым вздохом согласилась Катерина. — Так далеко, что просто ужас!

— Но ты не переживай, он вернется! Только тебе самой до того придется много перенести…

Цыганка на мгновение отстранилась, словно испугавшись того, что увидела на Катиной руке, и затем продолжила:

— Бойся человека с черными волосами!

— Кукушкина! — послышался голос милиционера. — Прекрати срочно свое мракобесие! А то я тебе сейчас незаконный промысел припаяю, статью сто семьдесят шестую!

— Что ты, Вовик, такой сердитый? — снова подала голос Леля. — Пошутить не даешь, травкой не угощаешь, погадать Ромале — и то не позволяешь! Что ты, блин, прямо как не родной?

— Я тебе сказал, Петухова, — будешь выступать, припаяю двести сорок четвертую статью!

— Да такой и статьи-то нет, — проворчала Леля, но на всякий случай все же замолчала.

Капитан Яблоков вернулся отчего-то очень недовольный. Не обращая внимания на Ирину, он стал доедать яблоко. Ирина с тоской смотрела в окно. Вдруг дверь кабинета распахнулась.

На пороге возник юный милиционер Таранькин с растерянным и виноватым видом.

— Андрей Васильевич, — проблеял он, обращаясь к капитану, — я извиняюсь, тут…

— Ну что там у тебя, Таранькин? — недовольно проговорил Яблоков, убирая недоеденное яблоко в ящик стола. — Ты, это, разве не видишь, что у меня процесс? Допрос, это, знаешь ли, занятие тонкое, психологическое, он, это, суеты не любит, а ты, это, врываешься…

— Андрей Васильевич, я не хотел… — пискнул Таранькин, и его тут же отодвинули в сторону.

На пороге возникла Жанна в самом своем впечатляющем виде. На ней был строгий деловой костюм, если, конечно, можно назвать строгим и деловым костюм цвета подгнивающих экзотических фруктов с юбкой настолько короткой, что капитан Яблоков на мгновение зажмурился.

На другой женщине такая юбка показалась бы вызывающей, но на Жанне она выглядела уместно и официально. Еще Жанна по своему обыкновению нацепила несколько килограммов серебряных украшений ручной работы и вооружилась роскошным итальянским портфелем из кожи антилопы. Пальто, отороченное шиншилловым мехом, она небрежно перекинула на руку.

— Ташьян, — представилась она и положила на стол перед капитаном визитную карточку с золотым обрезом.

Яблоков громко сглотнул.

Ему захотелось откусить от яблока, которое лежало в ящике стола. Он даже представил, как с хрустом вгрызается в сочную мякоть, и рот невольно наполнился слюной. С тех пор, как капитан бросил курить, яблоки действовали на него успокаивающе. Однако он не позволил себе продемонстрировать слабость перед этой расфуфыренной особой. Капитан нахмурился, нервно побарабанил пальцами по столу и спросил:

— Вам, гражданка Ташьян, кто пропуск выписал? Или, это, к нам уже просто так с улицы зайти можно?

— Нет, почему же просто так! — Жанна незаметно бросила Ирине ободряющий взгляд. Пропуск мне выписал полковник Арбузов. А что?

У вас есть какие-то возражения?

— Против Всеволода Родионовича у меня, это, никаких конкретных возражений не имеется, капитан снова побарабанил пальцами и плотнее задвинул ящик, из которого соблазнительно пахло яблоком, — только его кабинет, вообще-то, на третьем этаже.

— Вы меня так и будете на ногах держать? осведомилась Жанна, весьма высокомерно взглянув на Яблокова, чему очень способствовало то, что он сидел, а она стояла.

Она все-таки добилась того, что капитан окончательно смутился и предложил ей стул.

Усевшись и закинув ногу на ногу, Жанна уставилась на Яблокова своими глубокими черными тазами.

— И что конкретно вы инкриминируете моей подруге? — наконец проговорила она, посчитав, что психологическая обработка довела капитана до необходимой кондиции. Однако он сумел справиться с эмоциями и проговорил со сдержанной строгостью:

— Как я понял из вашей визитной карточки, вы не адвокат, а нотариус..

— А я этот вопрос задаю не как адвокат, а как частное лицо.

— А частным лицам я в служебное время ни на какие вопросы не отвечаю. И не думайте, что упоминание полковника Арбузова…

Неожиданно на столе у капитана зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал и тоскливым голосом проговорил:

— Да, Всеволод Родионович.., так точно, Всеволод Родионович.., я все понял, Всеволод Родионович…

Затем он повесил трубку, выдвинул ящик стола, достал оттуда яблоко и с хрустом в него вгрызся. При этом его лицо сделалось сосредоточенным и удовлетворенным. Только после этого повернулся к Жанне и сказал: