Наталья Александрова - Сувенир для олигарха

— Удивительно, что милиция еще не понаехала, — бросила она через плечо, — такая стрельба, прямо как в Чечне!

— Место глухое, — неохотно отозвался Маркиз, — здесь хоть из пушки пали, никто не услышит.

Он открыл автомобильную аптечку и при помощи бинта и пластыря пытался остановить кровь, струившуюся из пулевой раны на спине Вензеля и из его безжалостно разорванного челюстями добермана плеча. Кое-как справившись с кровотечением, он накрыл бесчувственное тело клетчатым шерстяным пледом, — «фольксваген» уже выехал на набережную Обводного канала, и здесь велика была вероятность наткнуться на какого-нибудь случайного гаишника, которому трудно было бы объяснить присутствие в машине человека с тяжелым огнестрельным ранением..

— Поезжай на Карповку, — сказал Леня, оглядевшись по сторонам, — на угол Каменноостровского.

Здесь, на Петроградской стороне, на углу Каменноостровского проспекта и набережной реки Карповки, жил старый опытный хирург Юрий Львович Наппельбаум.

Маркиз по мобильному телефону позвонил ему, и когда «фольксваген» въехал в тихий уютный дворик, Юрий Львович уже стоял возле своего подъезда, встречая раненого.

Рослый, широкоплечий старик с огромными волосатыми руками наклонился к машине, как ребенка подхватил завернутого в плед Вензеля и без видимого усилия понес его по лестнице.

Леня едва поспевал следом за Наппельбаумом.

К счастью, подниматься пришлось невысоко, хирург жил на втором этаже. Он пронес Вензеля в комнату, бережно положил на кое-как подготовленный стол и бросил Маркизу через плечо:

— Руки мыть! Будете мне ассистировать!

Юрий Львович пользовался среди криминальной публики огромным уважением.

Бесстрашный старик никому не отказывал в помощи и никого не сдавал властям.

— Я давал клятву Гиппократа, — говорил иногда доктор Наппельбаум, — и я обязан помогать каждому человеку, независимо от того, соблюдает ли он законы.

Если я откажусь помогать раненому, он умрет, и его смерть будет на моей совести.

Если я вылечу его, а потом сдам властям, следующий раз ко мне не придут за помощью, и погибнут люди. Я врач, мой профессиональный долг — лечить людей, а не помогать милиции в ее работе.

Правда, некоторые пациенты очень щедро платили хирургу, и он от их денег не отказывался, но если раненый не мог заплатить — он не настаивал и лечил всех совершенно одинаково.

Почему власти закрывали глаза на противозаконную деятельность старого врача — оставалось для всех загадкой. Может быть, он когда-то вылечил кого-то из очень значительных людей, и бывший пациент прикрывал его из благодарности, может быть, так распорядились уголовные авторитеты, но факт налицо: Юрий Львович лечил раненых братков и прочую сомнительную публику, не встречая сопротивления со стороны правоохранительных органов.

— Раньше вы не прибегали к моим услугам, — проговорил хирург, намыливая руки и с любопытством глядя на Маркиза, — вы, насколько я знаю, всегда избегали насилия в любых формах.

— Избегал, — подтвердил Леня, помогая Наппельбауму натянуть тонкие резиновые перчатки, — это произошло помимо моей воли.

— Знаете названия хирургических инструментов? Сможете мне ассистировать? — осведомился хирург, подходя к столу.

— Постараюсь.

— Тогда для начала сделайте своему другу инъекцию вот этим шприцем, раствор я уже подготовил.

Наппельбаум быстро справился с пулевым ранением в спине, но очень долго возился с растерзанным собачьими клыками плечом, то и дело качая головой и недовольно бормоча что-то себе под нос;

Закончив операцию, он снял перчатки и твердо заявил:

— Никуда увозить его сейчас нельзя, он не в том состоянии. Пусть полежит пока у меня.

— Но вам ведь некогда им заниматься…

— Я приглашу медсестру из своей клиники, она присмотрит за ним. У нее большой опыт ухода за хирургическими больными.

— Большое спасибо вам, доктор! — с чувством проговорил Маркиз, положив в карман белого халата пачку денег. — Если вы позволите, завтра я приеду проведать его.

Маркиз свернул с Каменноостровского на Карповку и заехал в тихий небольшой дворик.

— Подожди меня, я недолго, — Леня заглушил мотор машины и повернулся к Лоле, — только узнаю, как Вензель себя чувствует и не нужно ли ему чего-нибудь принести.

Он поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру доктора Наппельбаума.

Звонок гулко раскатился за дверью, но никто в квартире не отозвался.