Наталья Александрова - Десять медвежат

Когда же Сашке сделали два раза прививку от коклюша и он пошел малиновыми пятнами от двойной дозы вакцины, а непривитый Пашка заболел-таки коклюшем, взрослые поняли, что дело плохо. По просьбе воспитательниц мама покупала своим близнецам разную одежду, но это совершенно не помогало: паршивцы умудрялись переодеваться. Мама нашивала в укромных местах разноцветные ленточки и утром по секрету сообщала воспитателю, что Сашка сегодня с голубой лентой, а Пашка — с красной. Но хитрые малолетние хулиганы находили и отрывали ленточки либо же опять-таки менялись одеждой Делом чести считали они обмануть работников детсада. Кроме того, они еще все время дрались и объединялись только для того, чтобы подбить всю детсадовскую группу на какую-нибудь очередную каверзу. В этом отношении головы работали у них отлично, как видно в дело вступал коллективный разум.

Близнецам минуло шесть лет, и коллектив детского садика вздохнул с облегчением: близнецы вышли на финишную прямую перед школой, и стало быть терпеть осталось меньше года.

На день рождения родители подарили своим детям двух совершенно одинаковых медведей. Это мама уговорила папу, когда увидела, что двух медведей можно купить в магазине по цене одного. Она мотивировала свою просьбу тем, что их дети удовольствуются каждый своим медведем и не станут из-за них драться.

Папа очень любил своих сыновей. Однако их бешеный темперамент и неисчерпаемая фантазия его несколько утомляли. Ведь, как уже говорилось, папа Черникин очень много работал, чтобы его жена и дети жили безбедно, и дома хотя бы иногда хотел отдохнуть — то есть спокойно посидеть у телевизора, бездумно почесывая за ушами собаку Мику, которая тоже жаждала покоя и вечерами искала его возле папы. Однако близнецы понимали папин отдых по-своему. Они желали вечерами играть с отцом в громкие подвижные игры типа ограбления североамериканскими индейцами почтового поезда, причем папа был по очереди то лошадью, то машинистом, то охранником, с которого однажды едва не сняли скальп по-настоящему.

Словом, папа Черникин очень много работал, и злые соседские языки говорили, что это оттого, чтобы поменьше бывать дома со своими малолетними бандитами.

На чужой роток, как известно, не накинешь платок, но мама Черникина никогда не вступала с соседками в пустые разговоры. Вообще, у нее был очень странный характер. Она никогда не ругала своих сыновей за хулиганские, с точки зрения соседей, поступки. Она не всплескивала руками, не начинала рвать на себе волосы, громко причитая и задавая самой себе глупые вопросы типа «Кто же из вас вырастет?» или «За какие грехи мне такое наказанье?» Она никогда не слушала соседок и не советовалась с ними по насущным вопросам воспитания подрастающего поколения. Застав близнецов дерущимися, что было их обычным состоянием, мама просто разводила одного — в гостиную, а другого — в спальню. Делать и там и там было решительно нечего, потому что все игрушки оставались в детской, и минут через сорок близнецы начинали невыносимо скучать.

Один только раз, когда близнецы выкрасили собаку Мику маминым красящим шампунем и надели на нее папины спортивные трусы, мама ужасно рассердилась. Но не за то, что сыновья извели полтора флакона шампуня и вымазали всю ванну.

Маме не было жалко вещей, ей было жалко собаку Мику. Действительно, если учесть, что Мика была от природы Лабрадором с палевой шерстью, то разводы цвета «махагон» дали потрясающий эффект. Мика пришла в ужас. И напрасно близнецы уверяли, что такая ее расцветка гораздо приятнее для глаз, Мика была безутешна. Она забилась под диван, отказывалась от еды, а при мысли о том, что нужно выйти на улицу, у нее начиналась нервная дрожь.

Мама мыла Мику в семи водах, кормила разными вкусностями и не разговаривала с близнецами целых полтора дня.

В то самое время, как машина Маркиза въехала во двор дома номер восемь по улице Пивоварова, в квартире Черникиных шел бой. Братья расположились в гостиной на ковре, выстроили игрушечных солдат и сражались теперь по всем правилам военной науки. Побеждал Сашка, и от этого Пашка очень волновался. И вот, когда победа была очевидна и Пашке оставалось только сдаться, он схватил Сашкиного генерала и закинул его на люстру.

Сашка в ответ растоптал остатки Пашкиного разгромленного воинства, следуя жестокому закону о том, чтобы пленных не брать. Тогда Пашка схватил пластмассовую саблю и принялся размахивать ею над головой, издавая воинственные крики.