Татьяна Луганцева - Гад в сапогах

– Хлеб, яйца… – пожала плечами девочка, которой тогда было четырнадцать лет.

– И все?! – Оксана икнула.

– Денег же нет! – напомнила Зина, которой с двенадцати лет приходилось трудиться на разной подручной работе за сущие копейки.

– Я каждый день это слышу! Связалась с твоим отцом! Голодные сидим! Ну же, детка… ты же не забыла про тетю Оксану? – начала хныкать мачеха.

Зина закатила глаза, потому что эта сцена повторялась изо дня в день. Она прошла на кухню и со стуком выставила на стол бутылку пива «Жигулевское». Оксана уже мчалась за ней, как гончая по следу.

– Вот молодец! Вот умница! Моя девочка! Я знала, что ты не забыла о бедной Оксане, твоей мамочке! – захихикала мачеха, откупоривая бутылку.

Светло-желтая жидкость полилась ей в рот. Оксана пила с такой жадностью, словно умирала от жажды. Опустошив бутылку, она поставила ее на стол и поморщилась.

– Не понимаю… почему они стали халтурить? В пиве совсем нет алкоголя, я пью его как воду!

Зина с тоской посмотрела на бутылку, каждый раз ее подмывало вместо пива купить что-нибудь из еды, но вынести слезы и истерики мачехи было выше ее сил.

– А ты не знаешь, что такое алкогольная зависимость? – спросила Зина, ставя на вечно грязную плиту сковородку и начиная бить яйца.

Яичница с черным хлебом и отварная картошка были основным блюдом в их семье. Яйца в те далекие социалистические времена стоили сущие копейки.

– А я и забыла, что ты у нас самая умная и все знаешь! Вот вырастешь большая, тогда и будешь командовать! Здоровая лошадь, а отец твой – больной человек, ты должна помогать ему!

– Я делаю все, что могу, – огрызнулась девочка.

– Мало делаешь! – снова икнула Оксана и бессильно опустилась на обшарпанную табуретку. – Деточка моя, – пустила она слезу в голосе, – ты же не забудешь про свою мамочку? Ты принесешь мне вечером бутылочку, только не пива, а водочки? Зиночка, детка, уважь маму! Отец-то ведь твой не донесет, сам все выпьет!

Зина поморщилась. Сколько раз она просила Оксану не называть себя мамой, но все было бесполезно, алкоголичка давно уже пропила память, и просить ее о чем-либо стало неблагодарным делом.

Перекусив на скорую руку, Зина садилась за уроки.

Никого не заботило, что подметки на ее сапогах прохудились, а пальтишко уже мало в плечах. Вытертая ткань, искусственный мех, напоминавший свалявшуюся стекловату, и торчащие худые и длинные руки и ноги – Зина казалась смешной и нелепой. Она давно бы стала посмешищем для одноклассников, если бы не ее кулаки: обидчиков она могла наказать. Всё детство проходив в дырявой обуви с мокрыми ногами, Зина закалила свой организм. Она ни разу никому не пожаловалась на свое бедственное положение, здраво рассудив, что тогда сразу же придут соответствующие службы и отправят ее в интернат.

– Я выживу где хочешь, – делилась она со своей подругой Лерой Григорьевой. – Ты меня знаешь! А вот они без меня пропадут!

«Они» – это отец и Оксана – лучшая из мачех, которая хотя бы не распускала руки.

Лере было очень жалко подругу, которая жила совсем в другом, не понятном для Леры мире. Там напрочь отсутствовали любовь и забота, но она не знала, чем помочь подружке. Зина была гордая, она категорически не принимала помощь и даже могла смертельно обидеться на подругу, поэтому Лере приходилось прибегать к маленьким хитростям, например, отказываться от школьного бутерброда с колбасой, ссылаясь на то, что она плохо себя чувствует.

– Съешь ты… не пропадать же… – стонала она, держась рукой за якобы болевший живот.

– Ну ладно! – соглашалась Зина, у которой часто от голода темнело в глазах и сводило судорогой желудок.

Лера отдала подруге свою шапку, заметив, что в лютый мороз Зина бегает без головного убора и ее светлые волосы покрываются сосульками.

– Примерь эту шапочку, мне она мала, – вздыхала Лера вполне правдоподобно.

Понятно, что при такой жизни Зина не спешила домой, где ее постоянно шпыняли, дергали и гоняли за бутылками.

Так как у Зины не было условий для того, чтобы нормально делать уроки дома, она научилась запоминать всё прямо в классе, развив феноменальную память.

После школы она ходила в Дом пионеров и занималась всем подряд, благо в то время еще занятия в кружках были бесплатными. Она посещала и музыкальную школу. Страдая «комплексом отличницы», она и там добилась успеха. Зинаида Жалейко окончила музыкальную школу исключительно с положительными оценками, даже не имея музыкального инструмента. Ее выручал абсолютный слух. Она часами ночью «играла» на деревянной доске с нарисованными клавишами, сбивая пальцы в кровь. Мелодия звучала у нее в голове.