Дарья Донцова - Фуа-гра из топора

Продавец схватил лежащего на прилавке пупса и потряс им.

– Представим, что это младенец. Опускаем дитя внутрь и – вуаля. Будьте внимательны, я мамочка, кукла мой любимый мальчик… Уан, ту, фри!

Викентий положил малыша на матрас, отошел в сторону и скрестил руки на груди. Коляска вздрогнула и начала медленно покачиваться, зазвучала тихая успокаивающая мелодия. Я узнала произведение сразу – «Маленькая ночная серенада» Моцарта.

– Срабатывает мгновенно, – потер руки Викентий, – если данная функция не требуется, ее легко отключить. Еще имеется сигнализация на случай, если вы отвернулись, а к ребенку внезапно подошел незнакомец. Дотроньтесь до любого бортика.

Я послушно выполнила просьбу, раздался громкий противный звук, заставивший меня вздрогнуть и сказать:

– Бедные малыши испугаются и сразу проснутся.

Юный Викентий Эдуардович очень осторожно поправил покрытую лаком прядь волос, выбившуюся из безукоризненной прически.

– Вы правы, но приходится выбирать между безопасностью и спокойным отдыхом. Создатели «Принца» решили, что детка быстро утешится и снова задремлет, зато будет гарантия от захвата чужими. Кстати, если вы оставите экипаж временно без присмотра, то его не упрут, сирена срабатывает и когда дитя отсутствует.

– Полезная функция, – вздохнула я. – Пришла к вам как раз потому, что у няни, пока она с младенцами находилась в поликлинике, стащили коляску.

– Это она вам так сказала? – ухмыльнулся Викентий. – Не верьте. Наверняка продала чужую вещь, а хозяйке на уши спагетти повесила.

Я обиделась за Крокодиловну.

– Наша Эмма Гавриловна не такая.

– Все няни одинаковые, – уперся торговец. И, приняв позу философа, заявил: – Говорят о любви к ближнему, а сами только о кошельке думают. Все в конце концов упирается в деньги. Ну, абсолютно все.

Я решила не спорить с парнем и с одобрением посмотрела на коляску. Похоже, нашла хорошую вещь. Вероятно, она из-за автоукачивателя и ревуна будет чуть дороже, но это не страшно.

Викентий мигом понял, что я созрела, и начал быстро перечислять остальные чудеса, которыми производители оснастили «Принца Оранжевых островов»: специальные держатели для сосок и бутылочек, кармашек, куда мать может положить мобильный, термоплед, контейнер для использованных памперсов, встроенная радионяня, камера видеонаблюдения, вмонтированная в районе подушки.

У меня закружилась голова, и я остановила консультанта.

– Хорошо. Беру. Сколько экипаж стоит?

– Миллион двести пятьдесят тысяч, – объявил Викентий.

– Сколько? – переспросила я, думая, что парень оговорился или мне послышалось.

Ну не может же колясочка, в которой малыш будет кататься максимум год, а потом переберется в сидячую повозку, стоить как новая иномарка бизнес-класса!

– Миллион двести пятьдесят тысяч, – четко повторил Викентий Эдуардович.

– Чего? – оторопело пробормотала я.

– Рублей, конечно, – заморгал продавец. – Мы живем в России, поэтому расплачиваемся местной валютой.

Я пролепетала.

– Вроде вы сказали, что сейчас в магазине представлен товар по скидке.

– Абсолютно верно, – подтвердил юноша. – «Принц» упал в цене на тридцать процентов, но не потому что коляска плохая, просто этот вариант слегка устарел. Объясню на примере матраса. В новой коллекции он будет сделан из умной пены, то есть ему придается функция запоминания тела малыша.

Я попятилась к двери и едва не сбила с ног пожилую женщину в темно-синем платье, которая старательно протирала пол.

– Вы не туда направились, касса за колонной, – заголосил парень.

Но я уже достигла порога, выскочила из бутика, плюхнулась на скамейку около нежно журчащего фонтана и поежилась. Неужели существуют люди, способные отдать за детскую коляску нереальные деньги? Нет, я, конечно, знаю, что в России много богачей, и для кого-то миллион, как мне сто рублей, но у каждой вещи есть своя цена. За батон нужно отдать примерно двадцать рублей, он столько стоит. Если в магазине за нарезной запросят пять тысяч, то я его никогда не куплю, потому что понимаю: хлебушек все-таки тянет именно на два червонца, остальная сумма взята с потолка и осядет в кармане алчного хозяина булочной. Новенький джип за миллион двести пятьдесят тысяч не вызовет изумления. Да, сумма не маленькая, но это реальная цена машины. А повозка для младенца не имеет права на такую цену.

– Обалдела, да? – спросил рядом чуть надтреснутый женский голос.