Картер Браун: Мэвис и супершпионы

— Марти, миленький, добренький... Вы ведь не будете резать меня, правда? — взмолилась я и для убедительности принялась дрожать всем телом.

Бандюга был доволен. Он перебрасывал нож из одной ладони в другую и даже насвистывал.

— Никакого вреда, птичка... Но парочку своих штучек я тебе продемонстрирую. Разденешься ты, наконец, или нет?!

Я стянула свитер и принялась за бюстгальтер. Застежка его располагалась сзади, и я сделала вид, что из-за боли в руке не могу дотянуться.

— Что такое? — поморщился Марти, наблюдая мои бесплодные попытки снять бюстгальтер.

— Моя рука... Она болит. Вы пихнули меня в комнату, а я, падая, вывихнула руку. Не могу расстегнуть свой лифчик.

— Повернись! Я сам расстегну.

Он отправил нож в ножны под пиджаком и начал поигрывать пальчиками, как бы разминая их.

— Ну, где тут у тебя...

Я опустила голову, показывая, что полностью деморализована, и повернулась. Пальцы Марти коснулись застежки. В то же мгновение я упала на руки и резким ударом прямой правой ноги вмазала Марти по зубам. Мой друг, сержант морской пехоты, научил меня и этому. В трудные минуты, когда я вижу, что некому прийти Мэвис Зейдлиц на помощь, я вспоминаю его уроки. Сержант остался бы доволен своей ученицей, если бы видел это.

Нанеся удар, я тут же вскочила на ноги и повернулась к Марти лицом.

Я не часто бью мужчин, иначе они не были бы столь доверчивы. Но уж если ударю... Мой принцип — девушка должна совершать неожиданные поступки, иначе у нее просто нет шансов...

Изо рта Марти текла кровь, в глазах — очумелость. Пока бандит не очухался, я саданула его ногой по коленной чашечке. Марти рухнул на пол. Теперь можно было, не торопясь, провести коронный прием — «клинчер», которому меня научил моряк. Я присела, напрягла большой палец правой руки, и что есть силы ткнула им коротышку под ухо, в сонную артерию. Он конвульсивно дернулся и замер.

Поверженный Марти внушал омерзение — как мешок с требухой. Я ударила его для надежности носком туфли. Никакой реакции.

Остроту ножа Марти я оценила в полной мере, когда перерезала веревки, стягивающие руки и ноги графини.

— Мэвис, я вами восхищаюсь, — благодарная Карла улыбалась искусанными губами. — Надеюсь, этот недоносок мертв?

— Не имеет значения, — ответила я. — Но, на всякий случай, свяжу его. — И, подхватив упавшие веревки, двинулась к Марти.

— Мне надо одеться, — сказала Карла, с трудом садясь на кровати и растирая запястья и щиколотки.

— Как вы себя чувствуете?

— Главное — жива! — У графини был совершенно больной вид, но держалась она неплохо. В глазах ее появилось беспокойство. — Нам надо спешить. Может случиться непоправимое.

— Вы боитесь за принца?

— Да! Скажите, Мэвис, а как вы попали в мою спальню? Вас схватил Марти?

— Нет, я сама виновата: влетела к нему в рот, как муха, — невесело отозвалась я. — Искала вас...

— Искали меня? Что-то случилось? — всполошилась графиня.

Я рассказала ей про то, как Марти и Тино устроили в моей комнате засаду, но в ловушку попал не Гарри, а Олл, и как он погиб.

— Олл успел смертельно ранить убийцу. Мы с Гарри нашли его мертвым под моим балконом. Теперь, до прихода слуг, надо захоронить обоих, чтобы избежать огласки. Вот поэтому я вас и искала.

— Но Гарри... Почему он сам не пришел ко мне?

— Гарри вместе с Питом Бруком пошел к мистеру Амальфи. Кстати, вы наверное не в курсе: Брук — секретный агент «Интеллидженс сервис», британской разведки.

Графиня посмотрела на меня каким-то странным взглядом, но ничего не сказала.

— Брук велел мне поговорить с вами. Потом мы все должны собраться в гостиной.

На Карлу мой рассказ оказал впечатление: она забыла про свои болячки и только постанывала и морщилась, когда натягивала платье. Я тоже напялила свой свитерок.

— Быстрее... — графиня торопила сама себя. — Мы можем опоздать.

— Не волнуйтесь за Его высочество. С ним рядом — Пит, — успокаивала я хозяйку виллы. — У них есть оружие.

— О господи! Бежим!

Я ничего не понимала. Почему две хрупкие женщины должны бежать на выручку двум суперменам, к тому же хорошо вооруженным? Что могут выставить против них Амальфи и Памела? Но почему так волнуется графиня? Может быть, это типичное для итальянцев бурное проявление эмоций? Так сказать национальная особенность... Ладно, полюбуется на своего красавчика Гарри, глядишь, и успокоится. Вспомнив о принце, я почувствовала укол ревности — в самое сердце. Но что делать, если они с графиней спелись еще раньше...