Картер Браун - Убийство — завтра

— Врешь!

— Мадам, вы так агрессивны, что я начинаю понимать, почему мой клиент нанял телохранителя, — хмыкнула я. — Опять же повторю: вы обо всем можете справиться у мужа или у Эдди.

Бабл Ромейн от злобы начала раздуваться, вполне оправдывая свое имечко.* Но запас язвительных слов, очевидно, кончился, и в голове мадам забрезжил свет. Во всяком случае, она выпустила пары, выдохнула и сказала:

* Bubble — пузырь (англ.).

— Возможно, я последую вашему совету... И все же объясните... Зачем приходил Эдди?

— Его прислал мистер Ромейн. Он решил, что при выполнении столь ответственного поручения мне может понадобиться помощь.

— Какое ответственное поручение вы выполняете? — опять всколыхнулась дама. — Зачем вообще моему мужу частный сыщик?

Я обрисовала ситуацию. Пока я говорила, Бабл Ромейн не раскрыла рта. Я внимательно следила за выражением ее глаз. Недоверие в них сменилось любопытством, потом наступил черед глубокой задумчивости.

— Н-да... Вы, милочка, вряд ли могли наворотить эту историю с телевидением только для того, чтобы оправдать свою любовную интрижку. У вас просто не хватило бы фантазии, — резюмировала она.

— Ну вот, наконец-то вы поняли, что между мной и вашим мужем не было ничего такого, что можно назвать грехом!

— Как бы то ни было, вы должны были вначале поговорить со мной, а не бить.

— Это рефлекс, — коротко ответила я. — Вы ведь замахнулись...

Внезапно ревнивая жена исчезла, и на ее месте появилась любезная дамочка с приторной улыбкой. Перемена настроения Бабл удивила меня, но я ничего не сказала.

— Ах, мисс Зейдлиц, я сама, конечно, виновата. Я действительно замахнулась сумочкой... Я была вне себя, не понимала, что делаю... Извините меня. Я была уверена, что вы и есть та, которая... Ну скажите, что я уже прощена!

— Нет, — я хотела отбрить ее по всем правилам, но двести баксов мистера Ромейна заставляли меня быть осторожной. — Однако я постараюсь все забыть.

Я выдавала некое подобие улыбки.

— Называйте меня Бабл, и мы с вами поладим, — хихикнула миссис Ромейн.

— А вы зовите меня Мэвис.

Наблюдать за нами со стороны, наверное, было бы уморительно: две притворщицы соревновались, кто выдаст больше фальшивых улыбок и льстивых слов.

— Будем друзьями, — пела Бабл. — Я исправлю свою ошибку. Меня оправдывает то, что я не знала, какая опасность угрожает Рею. А вы, Мэвис, теперь можете рассчитывать на меня. Я бы хотела принять вас в своем доме. Приезжайте после передачи прямо к нам. Поболтаем, выпьем... У нас есть бассейн — можете захватить купальный костюм. Отлично проведем время!

— Не знаю, смогу ли я воспользоваться вашим предложением...

— Мэвис, я буду страшно огорчена, если мне не удастся добиться вашего прощения.

— Ну, чтобы вас не огорчать...

— Вот и замечательно! Значит, сразу, как только закончится передача, вы направляетесь к нам. И захватите Эдди, раз он будет с вами.

— А адрес? — крикнула я вдогонку миссис Ромейн.

— Телохранитель просто обязан знать, где живет его босс, — небрежно бросила она через плечо.

Телестудия ослепила: экраны, прожекторы, телекамеры... Не скажу, чтобы я растерялась, но под ложечкой у меня засосало — как будто я должна пройти некий ответственный экзамен.

В телестудию меня отвез Эдди Говард. Для видимости я немного посопротивлялась, сказав, что Сэм Варни пришлет свою машину, но Эдди был мил и нагл. Он подхватил меня под руку и ответил, что все уже уладил. Еще он спросил, готова ли я к вечеринке у Ромейнов. Мы поговорили немного о Бабл, причем, Эдди посоветовал поинтересоваться у самого мистера Ромейна, в каком дерьме богатые люди отыскивают подобные «жемчужины».

— После передачи едем к Ромейнам, — сказал Эдди как о чем-то решенном.

— Неужели я обязана подчиняться капризам Бабл?

На это Эдди резонно заметил, что раз мы работаем на Ромейнов и за приличное вознаграждение, то какая разница — одним капризом больше, одним меньше...

Сэм Варни, увидев меня на студии, принялся ворчать, что я опоздала, и потащил за руку к гримерше, которая, не сказав ни слова, начала мазать мое лицо какими-то белилами и пудрить нос.

Я поняла, что в ближайшее время вряд ли смогу принадлежать самой себе: теперь я полностью завишу от этих типов-телевизионщиков. Черт побери!.. По спине пробежал холодок, и кожа покрылась пупырышками. Это произошло от волнения, а не от того, что плечи мои были оголены. И грудь частично тоже. Платье с корсажем сидело на мне просто великолепно. Но я боялась, что камера приблизится вплотную, и зрители заметят, какая у Мэвис Зейдлиц «гусиная кожа». Надеть другое платье на телепередачу я не могла — это противоречило бы моему принципу: женщина должна показывать себя ровно настолько, насколько может. Не больше и не меньше.