Перевод Д. Сурко
Ну и утречко прикатило! Дернуло же меня распахнуть окно и выглянуть на улицу. И что же такое безумно интересное я могла увидеть там? Привычно унылый поток машин? До смерти надоевшую шапку смога над Лос-Анджелесом? Зато каков результат: лопнула бретелька бюстгальтера!
Я подбежала к зеркалу. Ка-та-стро-фа! Если посмотреть слева, то конус ориентирован строго по линии, параллельной линии пола. А вот конус груди справа ни к черту не годится: слегка опустился и портит фигуру своим пессимистическим видом. Конечно, я иногда обхожусь и вовсе без бюстгальтера: моя грудь достаточно упруга и высока сама по себе. Я и сейчас могла бы снять эту деталь туалета, но — кто знал, что случится подобное! — на мне сегодня полупрозрачная блузка! И я нахожусь на рабочем месте. Вдруг войдет клиент, особенно молодой, особенно симпатичный... Сможет ли он объяснить суть дела — по какой-такой надобности ему приспичило бежать в частное сыскное агентство, если глаза его будут прикованы к определенной части моего тела?
К счастью, я умею быстро и точно выходить из сложных ситуаций. Я — герлскаут в недалеком прошлом, а потому готова к любым неприятностям. Мой друг, сержант морской пехоты, говаривал, что я как была, так и осталась сорвиголовой. Но, когда я пыталась показать ему, что умею свирепо драться, он от хохота падал наземь, а отсмеявшись, учил разным приемчикам, три из которых я прочно взяла «на вооружение».
Что мне лопнувшая бретелька, если в ящике письменного стола у меня целый швейный набор. Одно плохо: может войти Джонни Рио. Пойду-ка я в гардеробную, где Джонни хранит клюшки и мячи для гольфа, а также прочий свой любимый хлам. Зато туда проведено электричество, там есть даже маленькая табуреточка.
Я прошла через кабинет Джонни, нырнула в гардеробную и включила свет. Конечно, апартаменты отнюдь не королевские. И табуретка плохонькая. Но на моих косточках в достатке имеется то, что по-ученому называют мышечным корсетом, и потому в отличие от полудохлых синюшных мымр, что изводят себя голодными диетами, моя собственная «подушка» подо мной меня вполне устраивает — даже на самом жестком табурете.
Я повесила блузку, сняла свой аварийный бюстгальтер и привычно взялась за иголку с ниткой.
Шитье приводит мысли в порядок. Вот, скажем, за монотонным вязанием сосредоточиться труднее, зато можно напевать, мечтать и даже вздремнуть. Шитье требует трезвого расчета и собранности: надо все время думать, куда ткнуть иголкой. Я, разумеется, не собираюсь становиться швеей или портнихой, упаси бог. Но как за таким старинным женским рукоделием не порассуждать о своей жизни, не перебрать, словно ниточки, события последних лет... Все же мы с Джонни Рио неплохо ладили, пока ему не вздумалось рвануть в Детройт. Я понимаю: его соблазнили деньгами, а Джонни любит звонкую монету. Но как он мог бросить меня! И все-таки бросил. Я, конечно, не растерялась, открыла собственное агентство и даже заказала красивую табличку: «Мэвис Зейдлиц. Консультант по конфиденциальным вопросам». Не скажу, что клиенты валили валом. Те, кто соблазнился моей рекламой на телевидении, были полны решимости провести свое личное расследование, начав с моих симпатичных подколенных ямочек. И тут явился с поникшей головой мой Джонни. Я обрадовалась ему... ну не скажу, как. Джонни утверждал, что в Детройте все, естественно, ценили особый нюх «сыскаря и детектива мистера Рио», но конкуренты — чтоб их! — все же сумели его обставить... Джонни предложил возобновить работу агентства «Рио инвестигейшн», причем, начальный капитал был моим, а он сам в качестве вклада внес свою бурлящую умственную энергию. Вот так мы и стали опять партнерами. Представляя меня клиентам, Джонни иногда ненароком может обмолвиться: «Мэвис Зейдлиц, мой младший компаньон» или «Мэвис Зейдлиц, моя стенографистка». Но я снисходительно прощаю ему это. Мужчин надо прощать, иначе не о чем будет вспомнить в тихой старости.
Итак, я пришивала бретельку и предавалась размышлениям.
И вдруг до меня явственно донесся обрывок фразы: — ...повешу только плащ, мистер Хетчик, и мы... Я не успела ничего придумать, как дверь гардеробной распахнулась, и Джонни своими наглыми глазищами уткнулся в мою обнаженную грудь. Наверное, он вообразил, что лицезрит похищенный из музея и зачем-то спрятанный в его задней комнате бюст римской патрицианки, ценный экспонат, и захотел этот экспонат идентифицировать.
Читать дальше