Люся Лютикова - Праздник который всегда с другими

— Я давно хотел спросить: а где отец?

— Отец?

— Ну, отец детей? Твой муж. Или он никогда не был мужем?

Никогда не был мужем? Наверное, другую девушку подобное предположение возмутило бы. Но только не меня. Признаюсь вам, что я восхищаюсь женщинами, которые решаются завести ребенка без законного супруга. Я не имею в виду ситуации, когда дама беременеет от любовника в надежде, что тот уйдет из семьи и женится на ней. Нет, я говорю про таких представительниц прекрасного пола, которые заранее знают: им придется рассчитывать только на себя. Когда это именно сознательный шаг, а не случайный залет. Проснулся материнский инстинкт, да и время поджимает, надо рожать, а человек, с которым бы ты хотела разделить судьбу, так и не встретился. Что же, теперь весь век куковать одной, завистливо поглядывая на чужие коляски? Когда всего-то и нужно, что разок затащить в постель какого-нибудь самца. Ну, может, два раза, для верности. Собственно, можно даже не ставить мужчину в известность, что он не бесплоден. Просто исчезнуть из его жизни — и все.

Я считаю, что такие женщины — героини. Вот я, к сожалению, на такой шаг не способна. Потому что слишком труслива. Я бы вся издергалась: на что жить? кто меня поддержит? что скажут соседи и коллеги по работе? Я слишком завишу от общественного мнения, а общество в нашей патриархальной стране смотрит на подобных женщин сурово. Но мое личное отношение к ним — горячая симпатия и восхищение.

— Муж? — глупо повторила я. Хм, что бы такое поинтереснее соврать насчет отца детей? Не говорить же Малахову правду: что я имею к пятерым крошкам примерно такое же отношение, как он сам. — Муж объелся груш.

— Бросил вас, — констатировал Макс.

— Да, когда я была беременна тройняшками, — подхватило меня вдохновение.

— Другая женщина?

Нет, это слишком примитивно. Пожалуй, так:

— Он подался в кришнаиты. Наверное, ему надоели все эти постоянные детские болячки, горшки и пеленки. Вообще, ответственность за семью не каждому мужчине по плечу, — заметила я глубокомысленно.

— И где он сейчас?

— Думаю, где-нибудь на полпути к Калькутте. Он постоянно устраивает паломничества в Индию.

— А ты что сделала, когда он ушел?

— Ну а что я? У меня тогда был жуткий токсикоз, пузо огромное, не побегу же я за ним в Индию? Работать я не могла, денег в доме в принципе не водилось. На обед у нас была стабильно овсянка или гречка, дети забыли, что такое фрукты. Как мы выжили, до сих пор не пойму.

От жалости к самой себе у меня даже защипало в носу. Малахов смотрел на меня сочувственно, однако продолжал любопытствовать:

— Ну а дальше? Почему ты снимаешь эту квартиру?

— Наша квартира отошла кришнаитам. Мне с детьми пришлось освободить жилплощадь.

— Но это же несправедливо! — вскричал Макс. — По закону женщине после развода принадлежит половина совместно нажитого имущества. А ты должна была получить даже больше, ведь у тебя дети!

Тут я сообразила, что дала маху, и моя фантазия взяла новый виток.

— Понимаешь, на самом деле все имущество было записано на свекровь. Та еще штучка, надо тебе сказать, снега зимой не допросишься. Она никогда не верила, что мои дети — это ее внуки. Ну, то есть она считала, что я изменяю ее сыночку, хотя это, конечно, глупость несусветная. Вот свекровь и сказала: «Пусть лучше квартира достанется кришнаитам, чем этой…» А потом она прибавила несколько эпитетов, которые тебе знать совсем не обязательно.

Я выдавила из себя смешок, но Максим не поддержал моего веселья. И сочувствия в его взгляде заметно поубавилось. Похоже, мое вранье только подпитывало его чудовищную ревность.

— Существует экспертиза по признанию отцовства, почему ты ее не сделала? — холодно поинтересовался он.

Я обозлилась. Что такое? Почему я все время должна оправдываться в несуществующих грехах?

— Ты знаешь, мне детей кормить надо, по судам бегать времени нет, — сухо сказала я. — И вообще, давай сменим тему.

— Давай, — легко согласился Максим, но тут же тихо добавил: — Мне кажется, я бы никогда не бросил своих детей…

«Ты сначала хоть одного заведи», — хотела сказать я, но посмотрела в его глаза, и слова застряли в горле. Малахов явно не принадлежал к той категории мужчин, которые считают, что ребенок — это лишь досадное следствие порвавшегося презерватива. Если лечение Макса пройдет успешно и мне удастся вернуть Малахова в стан потенциальных отцов, его будущая супруга должна мне памятник поставить. Впрочем, не стоит обольщаться, люди на удивление неблагодарны…