Дарья Донцова - Билет на ковер-вертолет

Наверное, Ане стоило призадуматься о жизни и понять, что мама ее самый лучший друг, но глупая девушка сейчас окончательно впала в раж, она твердила себе: «Ага, ясненько! Вот почему Ирка меня терпеть не может! Я удочеренная!»

Хлопнула дверь, вернулась Ирина.

— Бездельничаешь? — возмутилась она.

— Че хочу, то и делаю, — мигом отбила мяч Аня.

— Не «че», а «что»!

— Отвяжись!

— Аня! Как ты разговариваешь с мамой!

— Че хочу, то и делаю, — упрямо повторила дочурка.

— Это просто невозможно! — простонала Ира и ушла на кухню.

Аня осталась лежать на диване, обдумывая ситуацию.

— Анечка, — вдруг очень ласково позвала мама.

— Че?

— Ты коробку с надписью «Посуда» не открывала? — отчего-то крайне нежно поинтересовалась Ирина.

И тут в душе Ани поднялась настоящая буря. Вот оно как! Подлая, злая приемная мать боится, что воспитанница узнает правду. Ну уж нет! Не доставит Аня мерзкой бабе радости, затаится, станет с ней играть, как кошка с мышью.

— И че? — лениво зевнула взрослая по возрасту девушка, но отреагировавшая на свое открытие как ребенок.

— Ничего, просто ответь.

— Ну… подходила к коробке.

— Так ты ее вскрывала?

— И че?

— Анечка, дорогая, скажи…

— У меня голова болит! — протянула хитрюга.

— Давай занавески закрою, поспи, — засуетилась мама. — Конечно, ты устала, отдыхай, моя хорошая.

Аня закрыла глаза. «Отлично, — подумала она, — теперь поиграем в кошки-мышки».

Злость лишает человека разума, иначе бы Аня догадалась спросить у себя: «А почему Ирина меня удочерила? Делала ли она мне что-то плохое?» И наверняка сама себе ответила бы: «Если бы не Галкина, жить бы мне в детском доме».

Но в девушке кипело желание отомстить невесть за что приемной матери, поэтому она приняла решение наказать ту, которая растила, кормила, одевала и воспитывала ее почти с младенческого возраста.

Для начала Анечка смоталась на прежнее место жительства и поболтала с друзьями. Наивная Ирина полагала, что переезд в иной район обезопасит ее дочь от дурной компании. Как же она ошибалась! В столице имеется метро, и за час можно спокойно доехать из одного конца гигантского мегаполиса в другой, поэтому никаких проблем с посещением приятелей Аня не испытывала. А еще она надумала отыскать Марину Константинову. Зачем? На этот вопрос у девушки пока не имелось ответа.

«Вот узнаю ее адрес, — мстительно думала Аня, — приеду и начну задавать вопросы, затем вернусь к Ирке и брошу ей в лицо: „Ты, сволочь, меня всю жизнь обманывала“. А потом…» Что «потом», Аня не знала, но она твердо была уверена: настоящую маму следует найти. С Ирой скучно и нудно, она заколебала с вечными нотациями про правильный образ жизни, а Марина, наверное, веселая, немного бесшабашная, одним словом, такая, как Аня, яблоко от яблони недалеко падает. Аню ничуть не смущало, что мамочка сидела в тюрьме, наоборот, сей факт в биографии родительницы даже радовал. Марина в представлении девушки походила на ее друзей, среди которых имелось много криминальных личностей. Да и сама Анечка вступала в игры с законом — приторговывала «травкой» и легко могла украсть чужой кошелек. Правда, Галкина предпочитала действовать чужими руками, но ведь главный не тот, кто стащил деньги, а тот, который первым предложил прихватить чужое имущество и разработал план.

Нет никакого смысла рассказывать тут о том, каким образом Аня осуществляла поиски. Девушка оказалась очень предприимчива и умна. В конце концов ей удалось узнать много ценной информации. Для начала Аня выяснила, что ее деда и бабку звали Розалия и Федор, что они давно умерли, потом обнаружилась тетка по имени Лиза. Анечка записала эту информацию и продолжала искать Марину. Юной сыщице удалось даже проследить путь мамы после освобождения — она была отправлена для проживания в небольшой подмосковный населенный пункт Октябрьское. Неугомонная Аня смоталась в эту полудеревню и — о чудо! — нашла дом номер два, кирпичный, одноэтажный барак, который так и стоял на улице Московской, ничего ему за много лет не сделалось. Более того, среди жильцов трущобы нашлись старожилы, которые вспомнили Марину Константинову, тихую женщину, поселившуюся в угловой комнате.

— Была, была такая, — словоохотливо рассказывала старушка, на которую вышла Аня, — только она умерла.

— Как? — с отчаянием воскликнула девушка.

— Да просто, — пожала плечами бабушка. — Вроде уголовницей была, не знаю точно, только кашляла она сильно, прямо мочи не имелось слушать, в больницу ее свезли, комнату заперли. Долго жилье соседки закрытым стояло, ну а потом, гляжу, мужик какой-то с замком возится. Налетела я на него, чего, мол, тебе у чужой двери надо, а дядька спокойно ответил, что ему ордер на комнату дали. Я удивилась, говорю, ошибка вышла, там Марина живет. А тот так спокойненько объяснил: померла она, и теперь халупа моя. Вот так-то было…