Дарья Донцова - Кнопка управления мужем

У Владимира Олеговича дернулась щека.

Андрей сделал вид, что не заметил нервного тика Карелина.

– Клава оказалась исполнительной, малоразговорчивой и исправно мыла полы, поэтому, когда горничная Елены, совсем ослабев, решила уехать домой на Украину, хозяйка повысила Хрякину – сделала ее своей домработницей. Тетка верой и правдой служила Возницыным. Елена заботилась о Клаве. Отправила ее к зубному врачу и оплатила протезы, отвела к парикмахеру, купила приличную одежду и добилась результата: Хрякина, отъевшаяся на хороших харчах, стала симпатичной женщиной, не выглядела более изможденной старухой. Поэтому вы, приехав к Возицыным на юбилей Елены, не узнали в прислуге ужасную тетку, у которой купили ребенка. А вот Клава, открыв дверь очередному гостю, очень испугалась. Мужчина, которого она хорошо запомнила в ту новогоднюю ночь, совсем не изменился! С ним приехала красивая девочка-подросток в дорогой одежде, и не очень сообразительная женщина тут же поняла: это Зина, ее дочь.

Костомаров поправил стопку документов, лежащих на столе.

– Наверное, вам совсем не хотелось отправляться к Елене. Я знаю, после аварии вы ни разу не посещали особняк академика, только изредка пересекались с Возницыными в московских ресторанах. Но отказаться от приглашения на юбилей было невозможно. Гостей на празднике гуляла целая армия, обслуживала мероприятие специально нанятая бригада официантов. Клавдия же сидела на кухне, не высовывая носа в коридор – она опасалась встречи с вами. Шумная компания покинула дом ночью. Павел пошел спать, а Елена отправилась проверить, как прислуга убирает помещение. Первый этаж мыла уборщица из клининговой фирмы, а свою домработницу хозяйка нашла на кухне. И сделала ей замечание: «Почему тут сидишь? Иди присмотри за поденщицами». – «Он ушел?» – прошептала Клавдия. «Кто?» – удивилась Елена. «Мужчина в белом костюме, – прошептала горничная. – Я его боюсь!» Возницына начала расспрашивать горничную, и та рассказала ей о Зиночке. Жена академика тут же вспомнила грязную золотушную, неухоженную девочку, одетую в шикарный комбинезон, и сразу поверила Клаве. Прошли годы. Павел и Елена скончались, их дочь стала хозяйкой особняка. А Клавдия продолжала работать в доме. Года полтора назад она заболела, Марфа уложила верную домработницу в больницу и… позвонила Владе, договорилась с девочкой о встрече. Так, Владимир Олегович?

Карелин вскочил и заорал:

– Да! Сука! Гадина! Собственной семьи нет, в чужую полезла! Ни один мужик на Марфу не посмотрел, несмотря на ее богатство, а почему? Она святоша, по церквам шляется, службы выстаивает. Елена переживала, что ее доченька больше о боге, чем об устройстве своей жизни думает. Какого черта Марфа полезла не в свое дело? Владка прибежала домой в слезах, устроила скандал, потребовала рассказать ей правду, кричала: мол, Марфа сказала: «Твоя родная мама умирает, ты должна пойти к ней, утешить, проявить милосердие. Она тебя на свет родила, нельзя ей уходить без твоего прощения».

Владимир Олегович рухнул на стул, обхватил руками голову и застонал.

– Кто их просил, баб этих, Елену и Марфу, в жизнь других людей вмешиваться? Одна, узнав историю Клавдии, рассказала чужую тайну доченьке, а та решила, что очень по-христиански будет взбаламутить подростка. Мне стерва ничего не сообщила, Владе на голову ушат сведений вылила.

Карелин откинулся на спинку стула.

– Ад кромешный в семье начался. Девчонка каждый день скандалы устраивала, шипела: «Пойду и всем расскажу, что ты сделал. Убил свою дочь, хотел все деньги получить!» Я пытался ей объяснить, что малышка погибла в аварии, но Влада не слушала, словно с цепи сорвалась. А потом вдруг пришла и спокойно заявила: «Хорошо. Если ты сделаешь меня женой Константина, останешься со своим бизнесом. Если нет, я, как только восемнадцать лет стукнет, заберу все деньги, найму бухгалтеров, они посчитают, сколько прибыли мое наследство принесло, а суд обяжет тебя все-все до копеечки отдать. Ты мне никто! Всю жизнь мне врал, отцом прикидывался. Я тебя ненавижу! И разорю».

Карелин начал ломать пальцы. Теперь у него не только дергалась щека, но и кривился угол рта. Но он продолжил рассказ.

– Я потерял над собой контроль, схватил нахалку, потряс как следует и объяснил, что ей шум вокруг погибшей малышки совсем не выгоден. Да, если правда всплывет, разразится знатный скандал, я лишусь части состояния, но она потеряет все, поскольку сама не является родной дочерью Елизаветы, деньги уйдут родственникам Лизы. Так что ей лучше помалкивать. Влада притихла, ушла к себе в комнату. Через пару часов подошла ко мне и заявила: «Отлично. Буду молчать про Клавку. Ты прав, мне шум не выгоден. Но если я не стану женой Кости, ты очутишься на помойке. Или я в загсе, или ты нищий. Выбирай. Две недели срока. Торопись, Фокин может жениться на старой дуре Виоле Таракановой, и тогда тебе, папахен, трендец». Девчонка потеряла разум! Вы понимаете, в какой капкан я угодил? Мой бизнес действительно начинался с денег Влады, вложенных в строительство торгового центра. Дочурке скоро стукнет восемнадцать, она наймет ораву юристов… Конечно, мерзавка прикусит язык и ничего не сообщит о Хрякиной. Мелкий гаденыш чудесно понимает: я тоже слова не вымолвлю, иначе лишусь всего. Настоящий капкан… Владка может откусить жирный кусок от моего бизнеса, а я, чтобы не потерять состояние, не закричу: «Да она ни малейшего отношения к Елизавете не имеет!» Выход был один – выполнить ее требование. Я, правда, попытался с идиоткой разумно побеседовать, сказал: «Я могу заставить Костю жениться на тебе, но будете ли вы счастливы в браке?» Влада закричала: «Не твое дело!» Потом, слегка остыв, добавила: «Я найду кнопку управления мужем, вот в этом сомневаться не стоит!»