Наталья Александрова - Потусторонним вход воспрещен!

– А что же не заехать? – проговорил бригадир. – Ежели твой знакомый больше заплатит – мы не в претензии, тогда и тебе доля побольше достанется… Рахим! – крикнул он в сторону кабины. – Поезжай к Горьковской! Лебяжье озеро знаешь?

– Знаешь, знаешь! – донеслось из кабины. – Рахим тут каждый камень знаешь, каждый сарай и шалаш! Ты только Рахиму скажи, куда поворачивать, когда поворачивать…

– С шоссе возле магазина повернешь к озеру, – сказал Виктор. – Так вдоль берега и поезжай, четыре дома проедешь, будет ограда сплошная бетонная, по ней картины плиткой разноцветной выложены…

Рахим больше не задавал вопросов. Фургон некоторое время без остановок ехал по шоссе, затем свернул с него. Прошло еще несколько минут, и машина остановилась.

Бугор открыл задние дверцы фургона.

Они стояли на хорошей асфальтовой дороге посреди соснового леса. В двадцати метрах от фургона возвышалась глухая трехметровая стена. По серому бетонному фону были выложены из цветной керамической плитки яркие тропические цветы и райские птицы. Над стеной возвышалась покрытая красной черепицей крыша огромного дома. Прямо напротив фургона виднелись массивные железные ворота, над ними медленно поворачивалась телекамера.

– Ох, ни фига себе! – проговорил Бугор, разглядывая все это великолепие. – Ну и крутой же у тебя приятель! Как это тебя угораздило с ним познакомиться?

– В один детский сад ходили, – сообщил Виктор, выбираясь из фургона на подъездную дорогу.

– Что-то не думаю я, что такой человек нашу мебелишку купит… – протянул Бугор, покосившись на содержимое фургона.

– Ему домик для прислуги обставить надо, – заявил Виктор и направился к воротам.

Остановившись возле них, он запрокинул голову и громко проговорил:

– К Степану Трофимовичу!

Некоторое время ничего не происходило: видимо, Виктора разглядывали, потом докладывали хозяину.

Наконец, что-то щелкнуло, и ворота начали медленно разъезжаться.

Виктор направился внутрь, и мебельный фургон медленно поехал вслед за ним.

– А ты куда прешь? – раздался громкий голос из динамика, явно адресованный водителю фургона.

– Куда надо, туда и прешь! – отозвался Рахим, выглянув из окна кабины. – Рахим знает, куда прешь! Спроси хозяин, если не знаешь! Мы твой хозяин мебель привезли, хороший мебель, новый мебель, скажи лучше, куда выгружать…

Виктор не стал слушать продолжение этой перебранки. Он направился к дому по выложенной плиткой дорожке, которая извивалась среди желтеющих кустов жимолости и вечнозеленых рододендронов, аккуратно подстриженных хвойников и альпийских горок, пестреющих яркими осенними цветами.

Неподалеку от крыльца стоял невысокий сухонький старичок в теплой куртке и ярких резиновых сапогах. В руке он держал грабли, которыми перед появлением Виктора сгребал с газона желтые листья.

Посторонний человек принял бы этого старичка за садовника.

Однако Виктор Бегунов давно был с ним знаком и знал, что этот невзрачный старик с выцветшими блекло-голубыми глазами – решительный и безжалостный бизнесмен, в недавнем прошлом – уголовный авторитет, а ныне – владелец целой финансовой империи.

В сторонке от старика стоял с равнодушным видом лысый толстяк лет тридцати. Посторонний, опять-таки, человек подумал бы, что это помощник садовника, лентяй и бездельник. Однако Виктор знал, что этот толстяк – охранник хозяина, преданный ему как пес, и, несмотря на невзрачную внешность, ловкий и сильный, как леопард, знаток восточных единоборств и тайского бокса.

– Здравствуйте, Степан Трофимович! – проговорил Виктор, подходя к старику.

– Ну, здравствуй, голубь! – отозвался тот, подслеповато щурясь и явно разыгрывая старческую немощь. – Лобызаться с тобой не стану, боюсь, грешным делом, инфекции. Мне ведь, старику хворому, убогому, много ли надо – простуду подхвачу, и все… каюк!

– Ну, зря уж вы так прибедняетесь! – не удержался Виктор. – Вы еще всех нас переживете!

– Ну, вас-то, непутевых, пережить – нехитрое дело… – проскрипел старик. – Ты мне, голубь, лучше скажи – портфельчик-то где? Что-то я его не вижу…или в машине оставил?

– Нет, Степан Трофимович… – Виктор опустил голову. – Я ведь что так торопился… предупредить вас хотел. Украли у меня портфель, в поезде ночью украли. Так что имейте в виду – бумаги в чужие руки попали, значит…

– Зна-ачит? – протянул старик. – Ты, голубь, мне не говори, что это значит! Я уж это как-нибудь сам скумекаю! Да какой ты голубь? – он оглядел Виктора неприязненным взглядом. – Ты ворона помойная, вот ты кто! Предупреди-ить он меня хотел! Вот уж спаси-ибо! – старик отвесил Виктору шутовской поклон, – Может, памятник тебе поставить на золотом постаменте?