Дарья Донцова - Смех и грех Ивана‑царевича

— Николетта, две недели назад я попросила воспользоваться вашим холодильником, у мужа приближался день рождения, ждали толпу гостей, все куры ко мне в морозилку не вместились…

— Ну и что? — удивилась Николетта.

Для тех, кто не жил при коммунистах, поясню. В СССР было плохо с продуктами, и если хозяйки планировали большой сбор друзей, то им приходилось озаботиться добычей цыплят, мяса, зеленого горошка, копченой колбасы, майонеза (ну почему я о нем сегодня постоянно вспоминаю?) и прочих гастрономических изысков заранее, этак за месяц, а то и за два до торжества. Ну и где хранить припасы? Зимой их вывешивали за окно. Хорошо помню, возвращаюсь домой из школы, а из всех форточек родного дома свисают авоськи, из которых торчат свиные голяшки на холодец. У маленького Вани от этого зрелища резко повышалось настроение. Ура! Скоро Новый год! А вот в теплое время многие ходили с пакетом к соседям и просили: «Пустите ненадолго в морозильник. У нас праздник намечается, разжилась свининой, а положить некуда…»

— Что случилось с твоими курами? — занервничала Николетта. — Только не говори, что наша дура‑прислуга их сварила!

— Нет, я забрала бройлеров в целости и сохранности, — успокоила маменьку переводчица. — Стала их размораживать и у одной в брюшке нашла пакет с деньгами.

Николетта издала возглас удивления, а домработница, верой и правдой служащая у маменьки до сих пор, закричала:

— Ой! Я прячу свои накопления в перловке, а эти не влезли, вот и пихнула их в куру, забыла, что она ваша!

Николетта, забыв выгнать из кухни сына‑первоклассника, произнесла тогда, помнится, несколько непарламентских выражений, сильно расширивших словарный мой запас.

Но Надежда Васильевна прятала свой дневник под матрасом. Я схватил толстую книжку в темно‑коричневой обложке, раскрыл ее и с разочарованием понял, что у меня в руках фотоальбом. Начал машинально переворачивать страницы, и мне стало ясно: домработница хранила снимки, которые не представляли интереса для посторонних людей. Вот маленькая Майя, которую держит на руках Лида. На следующей странице — две девочки и пара мальчиков, которых можно легко принять за братьев и сестер. Катя крайняя слева. Или это Ксения? Парнишки тоже удивляют сходством: один рост, телосложение, цвет волос, оба стоят без улыбок, угрюмо смотрят в объектив. Дальше замелькали школьные фотографии, на некоторых красивым почерком человека, который в первом классе занимался чистописанием, сделаны пояснения. Я перевернул один снимок: «Катя после выхода из больницы. Удаляли фурункул». Я снова посмотрел на карточку, которая запечатлела худенькую девчонку‑подростка в простой трикотажной кофточке, джинсах и кроссовках. Личико у нее несчастное, волосы стянуты в хвост, в руках большой рожок с шапкой мороженого. На последней странице попалось изображение незнакомой брюнетки с кроваво‑красными губами, иссиня‑черными волосами, бледными до зелени щеками и фиолетово‑розовыми веками. Девочка одета в черную футболку, того же цвета брюки, на руках у нее штук двадцать браслетов, смахивающих на железные цепи, ее шею украшает широкая полоска кожи, из которой угрожающе торчат шипы. Добавьте сюда взгляд затравленного волчонка, зло искривленный рот — и станет ясно: родителям надо срочно тащить дочь к психологу. Я не сразу сообразил, что это Ксения, а когда понял, кого запечатлел фотоаппарат, то перелистнул назад пару страниц и посмотрел на милую веселую девочку‑блондинку в ситцевом платье. По датам, стоящим внизу на обоих фото, видно, что их разделяет всего несколько месяцев. Странно, что случилось с Ксюшей за столь короткий период времени?

В моем кармане заработал мобильный, я вынул трубку, слегка удивился, увидев определившийся номер, и сказал:

— Доброе утро, Мария Борисовна.

— Сейчас я проверила почтовый ящик в подъезде и нашла письмо от Нади, — скороговоркой произнесла Вахрушина. — Вам с ним обязательно надо ознакомиться. Я поеду по делам, буду на Хорошиловской улице, это в пяти минутах езды от усадьбы. Встретимся там через час у торгового центра. Знаете его?

Я вспомнил дурацкую историю с галстуком‑бабочкой, приобретенным в магазине, о котором шла речь, и ответил:

— Да, буду у центрального входа в указанное время.

Мария Борисовна отсоединилась, и трубка снова зазвенела. На сей раз меня разыскивала Нора, она зачастила:

— Федор Хмудов и вся его семья погибли в пожаре. Максим сегодня с утра начал выяснять, как можно побыстрее добраться до Ясного, дозвонился в местную авиакомпанию, чьи вертолеты туда летают, и узнал: один из летчиков, Степан Перминов, прибыв в очередной раз к отшельникам, обнаружил на месте дома головешки. Было проведено расследование, происшествие сочли несчастным случаем, все Хмудовы погибли. Очевидно, вместе с Федором, его женой и сыновьями сгорела и Ксения.