Марк Смит - Соль

Музыкант шагнул из домика в кишащую мошкарой ночь. Луна отражалась в океане, разливая по пляжу серебристо-голубое мерцание. Он побрел по песку на звуки музыки, к зареву нескольких дюжин факелов. Сотни крошечных крабов испуганно бросились из-под ног.

Примерно двадцать парочек курортников паслись у шведского стола — огромного П-образного сооружения, охраняемого дюжиной тайских поваров в крахмальной белой униформе. Туристы накладывали на тарелки высоченные горы еды и усаживались за маленькие столики, разбросанные по пляжу. Торк поискал глазами Шейлу, но не нашел, хотя ей пора бы уже было вернуться с сафари. Он обещал, что будет ужинать вместе с женой, однако есть хотелось зверски, и Торк решил проверить, что сегодня подают.

Он остановился посмотреть, как юная тайка вырезает из арбуза замысловатый пион. Перед девушкой уже лежали несколько плодов манго, папайя, перцы чили и шарики редиски — все разделано под бутоны лотоса и всякие другие цветы. Искусница улыбнулась Торку, приглашая отведать свои резные фрукты. Торк с ответной улыбкой заявил, что такую красоту есть нельзя (при этом явно думал не о цветах, а о девушке). Он хотел было что-то добавить, но осекся и поспешил прочь, прокручивая в голове неизменные напутствия своего мозголома. Доктор повторял снова и снова, словно вбивая: будь внимателен. Будь осторожен. Болезнь может вернуться в самый неожиданный момент. Берегись — не только за кулисами после концерта, не только на вечеринке, не только там, где все — сплошная провокация. Нет, бояться нужно ситуаций невинных! Красивых женщин, вырезающих цветы из фруктов.

Торк принялся изучать буфетную стойку, словно генерал, инспектирующий войска. В огромных емкостях с водой шевелились живые крабы; возле гриля возлежали на льду королевские креветки; на блюдах громоздились жгучие тайские закуски (уму непостижимо, как можно есть салат из утки и манго с огненным чили в качестве главного ингредиента!). На прилавке с рисом и карри в кастрюлях бурлило мясо, всё в разнообразных маринадах и соусах из сплошного чили. Удивительная кухня. Тайцы готовят превосходно (и красиво, и вкусно), но какого черта все такое острое? От единственной ложки любого блюда язык начинает жечь, а губы просто распухают. Еда вроде бы довольно легкая, но стоит проглотить — и кажется, что в желудке включается газовая горелка. А хуже всего поутру (Торк невольно поморщился от воспоминаний). Можно подумать, чили абсолютно не переваривается в организме: одинаково жжет — что глотать, что испражнять. Посещение туалета в Таиланде превращалось в огненную пытку, которую не удавалось залить пивом.

Повар швырнул какую-то зелень в раскаленный докрасна вок. Сковорода взорвалась фейерверком овощей и масла, и таец стал ловко подбрасывать содержимое в воздух.

Торк подошел поближе.

— Это что?

— Вьюнок!

— И это едят?

Повар кинул, продолжая жонглировать горячими побегами.

— Очень вкусно!

Торк изумленно наблюдал. Зрелище напомнило ему пиротехническое шоу, которое «Метал-ассасин» устраивали в своих последних турне. Другие группы давно перешли на лазеры, голограммы и всякие модные штучки, но «Метал-ассасин» решили действовать по старинке: пламя, дым и взрывы.

«Зажигай и рок-н-ролль!»

Торк хоть и не был большим любителем овощей, но заказал себе целую тарелку вьюнка. Хотелось еще раз посмотреть, как содержимое сковородки взлетит на воздух. Таец встряхнул ростки и побеги, и все взорвалось, как атомная бомба, — Торк восторженно ахнул и вскинул руку, салютуя искусству повара.

Он взял тарелку с овощами, закинул сверху еще полдюжины гигантских креветок-гриль (а, какого черта!), уселся за столик и стал ждать жену. Перед ним возникла бутылка холодного «Сингха». Торк решительно проглотил креветку и запил пивом. Краем глаза он заметил юную немку-или-шведку с пляжа; девушка старательно изображала полный игнор. Ну да, ну да: «В Аду нет фурии страшнее…» [3] Начало крылатой фразы «В Аду нет фурии страшней, чем отвергнутая женщина» из пьесы У. Конгрива «Скорбящая невеста» («The Mourning Bride»). и все такое. Он сделал вид, что не замечает, как она не замечает его, и стал смотреть шоу.

Три стройные тайки в национальных шелковых платьях, сверкая золотыми венцами и длинными ногтями, раскачивались и взмахивали руками в такт странной звенящей музыке. Движения были плавные и чувственные, тела соблазнительно изгибались. Этот танец не был похож на традиционные представления с хулахупами. Торк испытал эрекцию.