Наталья Александрова - Алмазное ассорти

– Вообще-то, аквилегия – это наше растение, – подал голос скромный старичок. – По-нашему называется водосбор…

– Вот и называйте его по-нашему! – отмахнулся бывший доцент. – А вам что, женщина?

Он обращался к чрезвычайно возмущенной особе, которая стояла перед ним в плотных матерчатых перчатках с какой-то колючей веткой в руке.

– Ты, козел, мне что продал? – проговорила она, когда продавец обратил на нее внимание.

– А что такое? Что такое? – забеспокоился бывший преподаватель. – Я вообще первый раз вас вижу!

– Как же, первый раз! На этом самом месте ты стоял, и морду твою наглую я запомнила!

– Ну, я же не могу всех покупателей запомнить… А в чем, собственно, дело?

– Ты мне клялся, что это будет пион древовидный, а посмотри, что выросло! Обычный чертополох!

– Так может, вы его неправильно посадили, – заюлил доцент. – Пион, особенно древовидный, он, это, любит кислую почву и солнце, а вы, наверное, посадили его в щелочную…

– Все я сделала как надо! – оборвала его женщина. – И почва, и солнце… А если бы и нет – ты что, хочешь сказать, что на плохой земле из пиона вырастет чертополох? Жулик ты, вот ты кто! Вместо пиона ты мне чертополох продал, вместо семян маков – крапивное семя… Теперь участок от этой крапивы не очистить!

Бывший доцент пытался оправдываться, но женщина уже запихнула ветку чертополоха ему за воротник и вытаскивала из мешка пучок свежей крапивы.

Лола не стала смотреть дальше на разгорающийся скандал и ушла своей дорогой, подумав, что люди совершенно не меняются, а жизнь все же расставила все по местам…

И вот теперь она снова встретила неугомонного доцента – и он снова на коне, вешает лапшу на уши обеспеченным дамочкам, гребет неплохие деньги и, как в прежние времена, договаривается с ними об «индивидуальных занятиях».

И кстати, очень неплохо выглядит. Может служить живой рекламой своего метода.

– Так что, это, приходите часам к восьми! – напомнил Лоле гуру, прежде чем вернуться на свое место.

– А то что – зачет не поставите? – осведомилась Лола вполголоса.

Гуру ее, кажется, не расслышал.

До конца занятия не произошло ничего заслуживающего внимания. Гуру еще несколько раз похвалил Лолу и привел ее в пример прочим ученикам, в особенности неуклюжей Курочкиной, так что под конец все косились на новенькую с явным неодобрением.

Наконец занятие закончилось, и ученики потянулись в раздевалку.

Шкафчик Лолы оказался рядом с Курочкиной.

Переодеваясь, та покосилась на Лолу и спросила с плохо скрытой завистью:

– Ну, как там Алена?

– Кто? – переспросила Лола, пытаясь выиграть время.

– Ну, Алена Перепелкина! Вы же с ней вроде подруги!

– А, Алена… ну да, подруги… быстро же здесь слухи распространяются! Но вообще-то я ее давно не видела…

– Ну конечно… – завистливо протянула Курочкина. – У нее же началась новая жизнь, ей теперь не до подруг. Как они – поженились?

– С кем? – оторопела Лола.

– Ой, вот только не надо этого! – фыркнула Курочкина. – Я, конечно, сама не люблю сплетничать, но тут-то, наверное, все в курсе!

– Это вы про Павла? – ляпнула Лола. – Так он же вроде женат…

– Про Павла? – насторожилась Курочкина. – Про какого еще Павла?

– Знаете… знаешь что? – Лола решила взять быка за рога. – У вас здесь кафе какое-нибудь есть? Давай посидим, выпьем кофейку, поговорим… По-моему, ты про Алену знаешь больше меня!

– Посидеть, конечно, можно… – протянула Курочкина задумчиво. – Насчет кофе, правда… не знаю, понравится ли тебе здешний кофе!

– А что, плохо варят? Да ничего, я пила кофе на автобусной станции в поселке Новые Ямы и осталась жива. Так что мне не привыкать…

– Ну, смотри, я тебя предупредила!

Новые приятельницы закончили переодеваться и наскоро подкрасились.

Приведя себя в порядок, дамы вышли в коридор и направились к двери с яркой неоновой надписью «Фитокафе».

По пути Лола ненавязчиво оглядела Курочкину.

При ближайшем рассмотрении ей было, пожалуй, прилично за сорок, и главный принцип, которым она руководствовалась при подборе одежды, звучал так: чем больше лет, тем глубже вырез.

Глубокий вырез был на ее кофточке из тонкой розовой шерсти, большой вырез был и на ее юбке (вырез был сзади, то есть такой, который в народе называют «следуй за мной»), но все это выглядело не соблазнительно и не вызывающе, а скорее жалко. Чувствовалось, что при помощи этих примитивных приемов Курочкина пытается то ли остановить неумолимое время, то ли вскочить на последнюю площадку уходящего поезда.