Галина Куликова - Два ужасных мужа

– А что, у Гитлера была личная печать? – удивилась Тася.

– Наверное, – пожал плечами Илья. – Я ведь не специалист. Но на документах, которые я нашел, стояла именно такая печать. Не думаю, что подделка, я же бумаги эти не на блошином рынке покупал.

– И, разумеется, ты их перевел, – откашлявшись и прикончив свой кофе одним глотком, сказал Макс утвердительным тоном. – И что в них было сказано? Реликвия – это и вправду та картина?

– Ну да.

– И кто ее автор? – не удержалась от вопроса Тася.

– Сам Адольф Гитлер. – Илья усмехнулся, заметив реакцию слушателей. – В документах было сказано о великом даре фюрера грядущим поколениям национал-социалистов. Незадолго до своей смерти Гитлер написал пейзаж и в последний свой день рождения вручил его ближайшим соратникам. Он же по чистой случайности художником не стал, академики завернули, на нашу голову.

– Вот так подарочек! – покачала головой Тася.

– Да уж… На всех бумагах гриф – совершенно секретно. Предназначались они Гиммлеру. Кто их спрятал в машине – неизвестно.

– Так что там еще про эту картину? – поинтересовался Макс, бросив быстрый взгляд на Тасю.

Та едва заметно улыбнулась.

– На мой взгляд – бред в стиле института Аненербе, – пожал плечами Илья. – Короче, фюреру было видение. Его наставники сообщили, с какого места на земле начнется возрождение нацизма и нового, Четвертого рейха. И несостоявшийся художник Адольф Гитлер изобразил это место на полотне. Более того, в тот район были свезены сумасшедшие сокровища, которые должны в будущем помочь возродить рейх. То есть понимаете, что получается? Картина действительно превратилась в реликвию. Если бы о ее существовании стало широко известно, на поиски бросили бы такие силы, что страшно подумать.

– Ну да, – подхватила Тася. – Для последователей Гитлера картина является символом возрождения нацизма. Для ученых – это невероятная историческая ценность…

– Ну а для большинства прагматичных людей, – подхватил ее мысль Макс, – это карта сокровищ! Воображаю, какая началась бы грызня из-за этого пейзажа!

– Представляете, как мне крышу снесло, когда я это прочитал? – спросил Илья, тяжело вздохнув.

– Но ты же не знал, где искать картину, – удивился Макс.

– Не знал, но надеялся узнать! Разве тебя никогда не охватывала золотая лихорадка?

– Вот уж бог миловал, – ответил Макс. – Выходит, что, когда мы были у Тимура, ты уже все знал про картину?

– Про саму картину знал, но не знал, где она. Зато я стал догадываться, что Силуян по-прежнему что-то скрывает, что в подвале он нам всем навешал лапши на уши, и начал его пасти. Когда нас отбили у Тимура, я первым делом попытался с ним поговорить, предложил обменяться информацией.

– Но он тебя послал, – закончила за него Тася.

– Да нет, не он. Меня послала Эльвира – далеко и надолго. Шуганула, как кролика с личного огорода. А Силуян вроде как наводку дал. Я не сразу понял, что он пытается пустить меня по ложному следу.

– А что за наводка? – заинтересовалась Тася.

– Силуян поделился со мной сведениями о том, что будто бы некая реликвия была спрятана в районе Калининграда человеком по фамилии Кранц. А город Зеленоградск в Калининградской области раньше назывался Кранц. К тому же в переводе кранц – венок. Но все это было слишком расплывчато, хотя звучало красиво.

– И как же ты все-таки о картине узнал? – Макс незаметно отодвинулся от Таси подальше. Она невинно посмотрела на него и тоже подвинулась – поближе.

– Да как узнал? Просто. После наших посиделок с Силуяном я попросил знакомых ребят промониторить почту писателя.

– Блин, никогда больше не буду вести личный дневник на компе. Только в тетрадке с ключиком, – проворчала Тася.

Макс злобно зыркнул на нее и снова обратился к Илье:

– И что было в его почте такого интересного?

– Один военный историк провел для Силуяна целое изыскание в архивах. Про некоего Кранца, офицера абвера, которого задержали наши солдаты. Протокол его допроса, справка, что его этапировали в Москву. И еще некая скандальная история о том, как Кранц пытался передать другому немцу картину неизвестного художника. По заключению эксперта, картина не представляла художественной ценности, была писана любителем по фамилии Хиллер. Ее и выбросили на помойку.

– Хиллер? Звучит прямо как…

– Конечно. Подпись А.Hiller – это А.Hitler, именно так фюрер подписывал в молодости свои картины. Краска, видимо, немного смазалась, и букву «T» эксперт прочитал как удвоенную «L». К тому же несчастному эксперту и в голову не могло прийти, что эта картина того самого Гитлера, с которым мы только что воевали.