Наталья Александрова - Не злите джинна из бутылки

— Покрывало оставь! — вопила Лола, полностью протрезвев. — Оно дорогое!

— Да ты сама его изгадила — хуже некуда!

С этими словами Маркиз вывалил Лолу прямо на пол, развернув покрывало, как это сделали с Клеопатрой в одноименном фильме. Лола увидела оторванные бомбошки и взвыла от неподдельного горя. Маркиз в это время протиснулся в ванную и пустил воду.

— Утоплюсь! — предупредила Лола.

— Попробуй только! — Маркиз грозно сверкнул глазами. — Пока мне все не расскажешь, не сметь топиться!

С этими словами он влил в воду едва ли не полбутылки пены для ванны.

Если Лола и надеялась отдохнуть и оттянуться, то надеждам ее было не суждено сбыться. Едва она успела плюхнуться в пену, компаньон ворвался к ней, горя от нетерпения.

— Ну? Говори быстро, что случилось?

Лола поняла, что никакие отговорки не помогут, и бухнула сразу:

— Его убили!

— Клиента? О, господи! — Леня схватился за голову. — Называется, поболел! Себе дороже! Какой позор, человек мне доверился… Ты куда смотрела?

Лола хотела сказать, что клиент жив и здоров, а убили того, кто за ним следил, но Леня так злобно на нее поглядел, что она от испуга ушла под воду и захлебнулась. Компаньон опомнился и вытащил ее за волосы, как положено спасать утопающих. Лола прокашлялась и сдавленным голосом рассказала ему про переодетого давешнего бомжа и про то, как она нашла его убитым в сквере.

Тот, кто думает, что Маркиз сейчас же прижал Лолу к груди, стал каяться и просить прощения за то, что послал ее одну на такое трудное и опасное дело, совершенно не знает мужчин.

До Лени, разумеется, тут же дошла серьезность ситуации, он испугался за Лолу, но испуг этот выразился в агрессии.

— Какого черта? — заорал он и пихнул Лолу в ванну, подняв тучу брызг. — Какого черта не сказала мне, что вчера этот долбаный бомж от тебя так профессионально ушел?

— А ты спрашивал? — завизжала Лола и бросила в напарника мыльной мочалкой. — Ты меня вообще достал, сопляк несчастный! Ах, у него горло! Ах, у него насморк! Ах, у него голова, ах, у него давление и температура! Симулянт!

— Дура! — не остался в долгу Леня. — Ничего поручить нельзя!

Лола хотела заплакать, но не получилось. Это было странно, потому что Лола могла плакать по заказу, причем в ее арсенале было, как минимум, восемь или даже десять видов слез — от едва слышного хныканья до бурных душераздирающих рыданий. Возможно, это была реакция на стресс, возможно, вокруг нее и так было много воды — так или иначе, ни одна слезинка не выкатилась из глаз. Лола всерьез обеспокоилась — неужели она теряет сценическое мастерство? Но это ужасно!

На лице ее отразилось такое страдание, что Маркиз усовестился, к тому же попугай, умудрившийся протиснуться в ванную, обозвал его заразой.

— Ну-ну, девочка, не терзай себя. Главное, что ты жива…

— Я испуга-алась… — протянула Лола.

— Конечно, милая. — Леня хотел ее обнять, но вымазался в пене, махнул рукой и вышел.

Лола появилась в кухне через двадцать минут, Маркиз в это время уже договорился с Ухом насчет машины на завтра.

— Значит, как я узнаю клиента?

— Довольно высокий, седой… — начала перечислять Лола, — да я же его на мобильник сфотографировала!

Она вытрясла из куртки мобильный телефон, а вместе с ним выпали: губная помада, несколько скомканных купюр различного достоинства, пилочка для ногтей, одна резиновая перчатка и большой, потемневший от времени ключ устаревшего образца. К ключу был прикреплен такой же потемневший металлический жетон с полустертой надписью букв и цифр «МУ ЭХ 13–13».

— Где ты взяла этот ключ? — удивился Леня.

— Действительно, старье какое-то, металлолом, — сказала Лола, — а что значит «МУ ЭХ»?

— Понятия не имею! — Леня подал плечами. — Так откуда он у тебя?

Внезапно Лола увидела перед глазами остановившиеся зрачки мертвеца и ощутила, как она шарит руками по траве в поисках своего мобильника.

— Кажется, этот ключ валялся возле убитого бомжа, — неуверенно произнесла она, — может, это от его дома?

— Раз бомж — значит, дома у него нет, — начал Леня, — хотя… он же не настоящий бомж… Ладно, я над этим подумаю…

Не успели Ананасов с Гудроновым вернуться в свое родное отделение, как их вызвал к себе полковник Хохленко.

Кузьма Остапович восседал за просторным письменным столом, заваленным бумагами. На видном месте посреди этого бумажного моря возвышался бюст писателя Гоголя. Все старые сотрудники отделения знали, что полковник использует этот бронзовый бюст не в качестве пресс-папье: Кузьма Остапович советовался с бюстом писателя в особо сложных случаях, когда не мог самостоятельно принять решение. Хотя, надо сказать, такое случалось чрезвычайно редко.