Наталья Александрова - Отмычка от разбитого сердца

«Избави бог от такого везения! — в ужасе подумала Надежда. — Я бы без этого отлично обошлась!»

— Конечно, я не могу оставить тебя в живых, — проговорил маньяк, еще немного приблизившись к Надежде. — Ты слишком много видела… ты знаешь обо мне и ты знаешь о ней. Но твоя смерть будет прекрасной и величественной!

Не сводя с Надежды своего безумного взгляда, он занес заточку…

Надежда прикрыла глаза, в любую секунду ожидая смертельного удара.

Но секунды тянулись невыносимо медленно, а она все еще была жива.

Говорят, в такие мгновения перед внутренним взором человека мгновенно пробегает вся его жизнь. С Надеждой было не так: она успела с обидой подумать, что в конечном счете в таком трагическом финале ее жизни виноват муж, который отправил ее на этот хутор… обычная история, про которую гениально сказал известный политик: хотели как лучше, а получилось…

Она снова открыла глаза.

Маньяк стоял перед ней, все так же занеся для удара руку с заточкой, но на его лице вместо безумия и нечеловеческой решимости появилось выражение бесконечного удивления…

И только потом Надежда услышала сухой треск выстрела.

Оглянувшись на этот звук, Надежда увидела бегущего от опушки Семена Степановича с дымящимся ружьем в руках.

Ноги маньяка подогнулись, он упал на колени и выронил шкатулку с драгоценным кругом. На его левом боку появилось кровавое пятно, на глазах увеличивающееся в размерах, а в следующую секунду кровь заструилась изо рта. Он завалился на бок, руки заскребли по серому камню валуна, а окровавленные губы что-то шептали.

Надежда наклонилась к нему, чтобы расслышать этот предсмертный шепот.

— Открой… открой шкатулку! — умоляюще шептал маньяк. — Дай мне взглянуть на нее… дай прикоснуться!

— Перебьешься! — вполголоса ответила Надежда. — Это тебе за всех, кого ты убил!

Маньяк заскрипел зубами, его лицо перекосилось от боли и ненависти, он дернулся и окончательно затих.

Надежда выпрямилась.

Она не могла поверить, что все закончилась, и она осталась в живых.

Она-то да, а вот Николай…

И тут рядом с ней раздался мучительный стон.

Участковый сел, держась за голову, и прохрипел:

— Что это было?

— Ты чуть не стал восьмой жертвой Выборгского маньяка! — проговорила Надежда, сочувственно поглядев на участкового.

— Девятой, — поправил ее тот, вспомнив молодого санитара, задушенного в больнице в ночь побега.

— Ну, все живы? — окликнул их снизу Семен Степанович, подбежавший к основанию дота.

— Все, кроме маньяка! — отозвалась Надежда. — Да и Николай полуживой…

— Да я ничего, — участковый поднялся на ноги, кряхтя и потирая ушибленную голову.

— А тот гад точно мертв? — Семен карабкался на валун, чтобы лично убедиться в смерти маньяка.

— Мертвее не бывает, — успокоила его Надежда, разглядывая труп. — Отличный выстрел! Спасибо вам, Семен Степанович, вы ведь мне жизнь спасли!

— У меня с ним свои счеты, — проговорил тот, склонившись над мертвым маньяком. — Ну, кажется, и правда сдох…

— А чем это у тебя, Степаныч, ружье заряжено? — поинтересовался Николай, разглядывая рану на боку мертвеца. — Кажись, не дробью… на какого это зверя ты охотился?

— На крупного, — ответил Семен.

Немного помолчав, он добавил вполголоса:

— Я ведь его видел мельком в лесу тогда, пять лет назад, в этих самых местах… еще до того… а еще в старых дотах, в одном бункере нашел следы… Несколько дней он там жил. А потом, после того как он моего Владимира убил и всех остальных, хотел его подкараулить да рассчитаться по-своему… только он пропал, и пять лет не было о нем ни слуху ни духу. А как услышал я, что он снова объявился — зарядил ружье как на медведя и опять начал на охоту ходить… только все больше возле старых дотов крутился, думал, явится он в свое логово, а про Чертов камень не догадался, это ты, Надя, сообразила.

Надежда слабо махнула рукой — мол, пустое все, какая тут ее заслуга, хотя в глубине души таилась гордость: она молодец, все правильно догадалась, расшифровала страшную загадку.

— Ну вот, слава богу, и закончилась моя охота, — продолжал дед Семен, бросив взгляд на скорчившееся тело маньяка. — Ну что, участковый, — он поднял глаза на Николая, — арестуешь меня?

— Что ты, дядя Семен! Ты ведь нам обоим жизнь спас! Я до самой смерти твой должник!

Уже темнело, когда Надежда и ее спутники вернулись на хутор.

Люська ходила по огороду злющая и надутая, но, увидев Николая с забинтованной головой, переполошилась и увела его в дом, для оказания первой медицинской помощи.