Татьяна Луганцева - Принц для снежной бабы

– Ты вообще не способен на убийство. – Маргарита сняла с ног сабо и вошла по щиколотку в море.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Может, это ты хочешь мне что-то сказать? Например, про медведя? – повернулась к нему Рита.

– А что про медведя?

– Правду!

– Я не понимаю, – растерялся Ерофей.

– Все ты понимаешь. Я тут видела, как ты белочек кормил и птичек. И вспомнила слова Льва Валерьяновича о том, что только чудовище может выкормить животное из бутылочки, а затем отдать на растерзание. На такое способны лишь чудовища! А на чудовище ты не был похож, хоть убей, ни тогда, ни сейчас. И я решила посмотреть на тебя с другой стороны.

– С какой? – усмехнулся он.

– С положительной! Я пошла к тем двум мужикам, мучившим медвежонка.

– Ты пытала их? – спросил Ерофей.

– Нет. Я поставила им ящик водки, и они рассказали, что большого медведя мучил наш отец, и вы очень сильно ссорились с ним по этому поводу. И когда Олег умер, для медведя мучения закончились, но потом на стравливание его и медвежонка приводил не ты, а твоя девушка Маруся, ссылаясь на тебя. И ты с ней тоже серьезно говорил на эту тему, ссорился и прощал, так как любил ее еще со школьной скамьи. Когда мужчины признались, что это инициатива Маруси, я навела о ней справки. Не смотри так удивленно. Не я одна, мне помог Клавдий. И что я узнала? Маруся характеризовалась как злая, жестокая, склонная к насилию, ко лжи и к манипулированию людьми. Училась она плохо, состояла на учете в детской комнате милиции. Вашу любовь и дружбу никто не понимал, люди сокрушались, почему такому хорошему, доброму мальчику досталась такая стерва? А также я узнала, что Маруся находилась на условном сроке за воровство. И одно малейшее нарушение, и она оказалась бы в тюрьме. И это ты попросил мужиков говорить, будто эта твоя инициатива, потому что хотел ее спасти. Или это твоя подружка на тебя, на такого добренького, все спихивала?

– Она умерла, а про мертвых или хорошо, или ничего, – буркнул он, не поднимая глаз.

– Поэтому ты и после ее смерти не признался, что не ты являешься душегубом? – посмотрела на него Маргарита, и Ерофей промолчал.

– Даже ценой того, что я – твоя сестра, твой единственный родственник, из-за этого никогда бы с тобой больше не общалась, потому что меня такое зверство просто подкосило?

– Наверное, да, – пожал Ерофей плечами, – хоть это и неправильно.

– Ты так сильно любил ее? – села на песок Маргарита.

– Я сколько себя помню, любил только ее. Маруся – моя единственная женщина.

– Она же садистка!

– Я не знаю, Рита! Можно говорить что угодно. Люблю, и все. Я знал ее хорошие стороны, которые были недоступны для других, открываясь только мне.

– У вас все серьезно было? – спросила Маргарита, насыпая из песка холмик.

– Мы хотели пожениться последние три года, но все время что-то мешало. У меня по отношению к Марусе всегда были серьезные намерения, – стал прорывать канавку к холмику Риты Ерофей.

– А у нее к тебе? Позволь, сама скажу. Таким девушкам не хватает денег, причем всегда. Ради денег она мать родную убьет. А что с тебя, с бедного художника, взять? Кроме твоей любви и послушания? Когда ты что-то продавал из работ или еще как-то зарабатывал, наверняка она приходила к тебе в дом «ласковой кошкой». А когда твои дела были «ниже плинтуса», она тебя гнобила, пилила и ругала. А еще злилась.

– Ты прямо как жила с нами, – усмехнулся Ерофей.

– Значит, в точку попала. Просто я психолог, и типаж твоей Маруси прекрасно понимаю и представляю. Я одного понять не могу, почему я все время думала плохо именно о тебе? Искала подвох именно в тебе? Даже когда мы с Федором случайно увидели тебя и Марусю, ругающихся у твоего коттеджа, сразу подумала плохо о тебе! А ведь это она угрожала тебе! Вы поссорились из-за того, что она, не спросясь тебя, отдала медвежонка на притравку?

Ерофей кивнул головой:

– Я не знал, что мне делать, я уже говорил, и не раз, с Марусей на эту тему, чтобы она отстала от животного, но вот увидел, что клетка пуста, спросил ее. И Маруся сказала, что медвежонка отвела мужикам, воспользовавшись моим отсутствием, что ей нужны деньги, а я мало зарабатываю, поэтому не имею права ей указывать. Крепко мы тогда поссорились. Я пытался ее догнать. Потом пошел за медведем.

– Но мы тебя задержали, – вздохнула Рита.

– Да. Если бы не было у меня тогда на душе так тяжело, я бы долго смеялся. Это же надо решить, что я иду вешаться, – лукаво посмотрел он на нее.

– Мы тоже виноваты, что спугнули тебя и ты не пошел за медвежонком.