Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом

Однако нужно быть во всеоружии, мало ли что.

Елена ответила быстро и Надежду узнала сразу, однако голос у нее был очень расстроенный.

– Случилось что? – прямо спросила Надежда. – Дома или на работе?

– На работе, – вздохнула Елена, – представляешь, только-только оперились, офис сняли под издательство приличный, авторов привлекли, и вдруг… Вызывают меня утром рано – ограбление.

– Как это? Сама говорила – офис приличный, значит, охрана должна быть…

– Вот именно! Знаешь, все странно очень, – жаловалась Елена. – Офис у нас на первом этаже. Так влезли прямо в окно, а сигнализацию отключили. Охрана общая, на все здание. Охранники сидят у себя на пульте, ничего не видят.

– Много взяли?

– Да у нас и брать-то нечего! – вздохнула Елена. – Милиция приходила – ничего, говорят, непонятно! Это, говорят, не обычные хулиганы. Или там технику хотели украсть, компьютеры, допустим. Эти, говорят, люди грамотные, раз сумели сигнализацию отключить незаметно. В общем, ничего не взяли, только у редакционного компьютера жесткий диск вытащили. И еще у двух сотрудников компьютеры повредили. А у бухгалтеров не тронули, и у художников тоже.

– А на жестком диске… – Надежда умела соображать быстро.

– Ну да, на жестком диске все романы, которые мы печатать собирались! Конечно, издательский портфель еще не полностью сформирован, но все-таки…

– Чем я могу помочь? – спросила Надежда Николаевна. – Так просто, по дружбе…

– Надя, у меня, как назло, ведущий редактор с сегодняшнего дня в отпуске, в Турцию она улетела. Надо срочно базу данных восстанавливать, в почте поискать, еще где… Понимаешь, не хочется снова к авторам обращаться: подумают, что мы несерьезное издательство, если умудрились потерять их романы.

– Ладно, завтра часам к одиннадцати буду, – решительно сказала Надежда.

Она села на край ванны и задумалась. Третьего дня она сказала журналистке Лиле Путовой, что к ним в издательство прислали рукопись последнего романа Алексея Кондратьева. И еще от полной дурости назвала настоящее издательство – «Норд-Вест».

Балаболка Путова тут же тиснула в газетке заметочку: таинственная смерть известного писателя и так далее. Еще сослалась на компетентный источник – на Надеждины враки. Ох уж эти журналисты! Но она тоже хороша.

Заметка была в позавчерашней газете. А вчера рано утром или ночью неизвестные влезли в офис издательства. Влезли профессионально, ничего не украли, только похитили жесткий диск.

Да уж, тут не надо быть семи пядей во лбу, и так все ясно. Смело можно предположить, что злоумышленники охотились за последним романом Кондратьева. И Надежда их навела на ни в чем не повинную Елену! Как неудобно…

– Надя! – робко постучался в дверь муж. – Ты скоро? Я зубы хотел почистить…

Уже перед самым сном Надежда еще кое-что вспомнила.

Она включила ноутбук и набрала в поисковой строке «Онуфриевская псалтырь».

Умная программа тут же сообщила ей, что эта самая псалтырь, или псалтирь, – редчайшее издание, отпечатанное в шестнадцатом веке белорусским первопечатником Франциском Скориной. Всего было отпечатано двадцать экземпляров, но почти все они погибли во время военных действий. До девятнадцатого века сохранился единственный экземпляр, принадлежавший настоятелю Свято-Онуфриевского монастыря в селе Яблоневское Тверской губернии. В середине девятнадцатого века эту редчайшую книгу приобрел для своей коллекции известный меценат и библиофил граф Тизенгаузен, но вскоре в усадьбе графа случился пожар, и уникальная псалтырь погибла в огне среди других бесценных экспонатов коллекции.

– Интересно! – вполголоса проговорила Надежда. – Значит, погибла… а что же тогда продал Кондратьев?

На этот вопрос у нее не было ответа.

Тогда она задала поисковой программе следующую задачу, набрав запрос «Кембриджское издание Шекспира».

На этот раз ей выдали гораздо больше статей. Надежда Николаевна наугад открыла одну из них и прочитала, что так называемое кембриджское издание было сделано печатником Коулом в тысяча шестьсот двадцать пятом году, на два года позднее знаменитого «Великого Фолио». В отличие от первоиздания, это издание было отпечатано ин-кварто, то есть в четверть печатного листа, в двух томах – в первом томе были пьесы великого драматурга, во втором – сонеты и поэмы. Большая часть тиража кембриджского издания пропала еще в семнадцатом веке, и до двадцатого века сохранился единственный полный экземпляр, который хранился в библиотеке Даремского университета.