Наталья Александрова - Комната свиданий, или Кодекс поведения блондинки

Правда, с возвращением возникли проблемы.

Замечательный дяди-Васин «жигуль» начал кашлять, чихать, как простуженный барбос, и наконец заглох.

Василий Макарович, громко чертыхаясь, вышел из машины и полез под капот.

Оттуда доносились его вздохи и горестные восклицания.

Через несколько минут он вылез из-под капота, весь перемазанный машинным маслом, и заявил:

– Искра пропала. Черт ее знает, куда она делась… то ли карбюратор барахлит, то ли с трамблером непорядок, то ли свечи засалились… нет, вообще-то у меня ласточка хоть куда, если до ума ее довести, любую иномарку запросто сделает… ей бы только свечи поменять да карбюратор перебрать…

– А что сейчас-то делать?

– Вот с этим сложнее, – вздохнул дядя Вася. – Если бы кто нас дернул или подтолкнул…

Позади на шоссе послышался шум приближающегося автомобиля, и дядя Вася замахал руками. Но мимо нас, не снизив скорости, промчался сверкающий «Мерседес», оставив после себя привкус глубокого разочарования.

– Нету у них, понимаешь, чувства локтя! – вздыхал дядя Вася, провожая «Мерседес» взглядом. – Нет чувства взаимовыручки. Сегодня бы он мне помог, а завтра – я ему… если он на дороге заглохнет, неужели не помогу?..

Сзади снова раздался шум мотора, но звучал он совершенно по-другому и приближался гораздо медленнее.

Выглянув из машины, я увидела тот самый грузовичок, который мы обогнали минут двадцать назад.

Грузовичок остановился, из его кабины выбрался водитель, в котором я узнала фермера Пал Палыча, поставлявшего в наш коттеджный поселок творог, сметану и прочие свежие молочные продукты.

– Что, земляк, искра пропала? – сочувственно спросил он Василия Макаровича.

– И не говори, – отозвался тот. – Пропадает на полдороге, а куда девается – один черт знает!

Пал Палыч полез под капот «жигуленка», дядя Вася присоединился к нему, и некоторое время оттуда доносились их горестные вздохи и не очень понятные восклицания, в которых самым неодобрительным образом поминались карбюратор, трамблер и прочие детали автомобиля.

Наконец оба водителя выбрались на свет божий, злые и перемазанные, как нефтяники на буровой.

– Не выходит, – вздохнул дядя Вася.

– Не выходит, – поддержал его фермер. – Придется дернуть, может, с ходу заведется…

Пал Палыч достал веревку и стал ловко крепить ее к дяди-Васиным «Жигулям».

Воспользовавшись моментом, я выбралась из машины и подошла к нему:

– Здрасте, Павел Павлович! Не узнаете?

– Здрасте, – он поднял на меня взгляд и оживился: – Два килограмма творога и бутылка сливок?

Именно такое количество молочных продуктов я у него обычно заказывала.

– Да, это я! – обрадовалась я.

– Что-то вас давно не было видно… – сказал фермер, завязывая хитрый узел. – Уезжали, что ли, куда?..

– Да, уезжала… – мне не хотелось посвящать его в свои проблемы.

– Как ни приеду – все никого нету, замок только поцелую… А в прошлый вторник у вас в доме другая женщина была… – сказал Пал Палыч, распрямляясь. – Так она ничего не стала брать. Видно, не уважает молочные продукты… а зря, от них очень даже большая польза, и вкусные они…

– В прошлый вторник? – Я насторожилась: это был именно день убийства, последний день жизни Ольги Кочетовой. Антонина Кузьминична сказала мне, что в тот день приезжал фермер, но я тогда не придала этому значения. А ведь он мог заметить что-то важное!

– Пал Палыч, вы с той женщиной разговаривали?

– А что мне с ней разговаривать? Она сразу сказала, что не будет ничего брать – ни творога, ни сливок, ни молока, а потом попросила с воротами помочь…

– С воротами? А что такое с воротами?

– Так она как раз уезжала, а ворота не закрывались… ну, она и попросила, чтобы я немножко поднажал…

Ситуация была мне хорошо знакома: наши автоматические ворота иногда заклинивало, и тогда они не закрывались дистанционным пультом, приходилось вылезать из машины и нажимать на створку ворот всем весом. Я сто раз говорила об этом Володьке, но он меня, похоже, просто не слышал. Или хотел, чтобы я все проблемы с домом решала самостоятельно.

Итак, из того, что рассказал мне фермер, я могу сделать только один вывод: Ольга уезжала из дома как раз в то время, когда фермер приехал в поселок. То есть ровно в двенадцать дня – по Пал Палычу можно было часы проверять.

И что это значит?

Это значит, что она куда-то уехала, а потом вернулась, и ее убили.

Куда она уехала – догадаться нетрудно: днем она работает… Но из сказанного следователем Кудеяровой мне удалось узнать, что с утра Ольга выехала из дома в девять часов вместе с Володькой – мне ли не знать его распорядка.