Дарья Донцова: Сбылась мечта бегемота

Макинтош кивнул.

– Я сразу спросил: «Кем вам приходится Лидия?» Павел без тени беспокойства ответил: «Моя покойная мать. Она была верующей и по десять раз на дню твердила: «Паша, если ты совершишь плохой поступок и попадешь в тюрьму, я не переживу позора, даже если уже умру, перевернусь в могиле». В городке, где я воспитывался, одна половина жителей сидела на зоне, а вторая их стерегла. Я знаю, какие порядки в местах заключения, и очень не хочу туда попасть, готов вам помогать, чтобы остаться на свободе».

– Вы проверили его слова? – не успокаивалась я. – Его мать точно звали Лидией?

– Не успел, меня срочно вызвали на совещание, – без особой охоты ответил Иосиф. – Отправил Бубнова в камеру и ушел к начальству. А когда вернулся, надобность в уточнении его показаний отпала, Павла убили.

– И вы решили использовать его смерть, чтобы заставить студентов молчать, – повысил голос Денис. – Готов спорить, что вы каждому сказали: «Убийца ты, Павел погиб от твоего удара. Помни, ты находишься на свободе, пока молчишь о том, что случилось здесь и в СИЗО. На вопросы приятелей отвечай: нас замели за драку в институте, подержали в камере и выгнали. Учти, я тут же узнаю, если ты распустишь язык, и посажу тебя пожизненно за решетку как убийцу Бубнова».

Макинтош медленно осушил кружку.

– Денис, у тебя явный дар писателя, фантазии океан. Заканчивай со службой, ни денег, ни славы она не приносит. Начинай писать сценарии для сериалов. Ну, все, ребята, время позднее, я спать хочу, да и рассказывать больше нечего. Меня вскоре ранили, но это совсем другое дело, к вашему отношения не имеющее.

Мы со Ждановым вышли на улицу. Денис молча шагал к машине, молча сел в салон, но потом, когда джип выехал на полупустое шоссе, не выдержал:

– Ты одобряешь методы Макинтоша? Как бы ты повела себя на его месте?

Я спокойно ответила:

– Я нахожусь не на его, а на своем месте. Очень давно, когда я только начинала работать в бригаде, один человек сказал мне: «Подчас нам приходится проявлять жестокость, принимать малоприятные решения, даже жертвовать человеческой жизнью. Вопрос лишь в том, какова цель, ради которой ты так поступаешь». Григорьев хотел сделать карьеру, Макинтош – внедрить сотрудника в окружение человека, который помогает террористам, связан с международной сетью преступников. Нравится ли мне, какими методами действовали оба? Нет. Стала бы я вести себя, как Григорьев? Никогда. А как Макинтош? Не знаю.

– Теперь понятно, почему они все так испугались, – вздохнул Денис. – Почему разорвали дружбу, бросили учебу. И, похоже, кое-кого мучила совесть. Например, Крапивина и Рязанцева – один начал пить, второй…

Я притормозила у подъезда.

– Выходи.

Денис открыл дверцу.

– Мне кажется, мы не поймаем того, кто убил Казакову и остальных.

– Ночью всегда в голову лезут плохие, по большей части идиотские мысли, – ответила я. – Никогда не принимай никаких решений после полуночи. Утро вечера мудренее. На рассвете появляется солнце, и тьма рассеивается. Завтра что-нибудь непременно придумаем. Я не привыкла сдаваться.

Едва я вошла в офис, растрепанный Роберт высунулся из своей каморки и объявил:

– Ирина Борисовна Вахрушина москвичка, ей слегка за двадцать.

– Ты спал в кабинете? – удивилась я. – По какой причине? Данные Ирины были известны еще вчера, ничего нового я не услышала. Сегодня с утра Лиза должна к ней съездить.

– Я уже побывала у Вахрушиной, – отрапортовала Елизавета, высовываясь из-за спины Троянова. – А Роб с Глебом Валерьяновичем всю ночь искали кого-нибудь, связанного с ведьминым корнем. И нашли!

– А с Ириной еще интереснее, – вмешался Троянов.

Я подняла руку.

– Стоп, стоп! Пошли в большую переговорную, там и расскажете все по порядку. Где Денис?

– За кофе побежал в буфет, у нас машинка сломалась, – сообщила Кочергина.

– Похоже, я давила подушку дольше всех, – вздохнула я, входя в просторную комнату. – Что там с Вахрушиной? Начинай, Лизавета.

– Ирина Борисовна инвалид детства, даун. Она очень веселая, ласковая, познакомила меня со своим чихуахуа по имени Тоффи. Собачка очаровательна, пляшет на задних лапках, – завела Лиза. – Но Ира одна из дома не выходит и, конечно, не работает. Ей по уму лет пять, она солнечный, прекрасный ребенок с любящими родителями. Редкий случай, но из этой семьи не сбежал отец. Родители Ирины работают в школе учителями, у дочери есть няня, приятная внимательная женщина. Ирочку все любят, включая соседей по подъезду, они приветливо разговаривают с девушкой, нахваливают ее Тоффи, а кое-кто приходит к Ирине в гости, развлекает ее, пьет с ней чай, играет с Тоффи и Ирой.