Дарья Калинина - С царского плеча

— Но отца ты еще не видел?

— Он в молельном доме затворился.

— И что он там делает?

— Как это что? — удивился Лешка. — Молится, с Господом общается. Насчет меня совета спрашивает.

— А чего тут спрашивать? Все ведь предельно просто. Вы ждете ребенка, вам необходимо пожениться.

— Это для вас просто, а для отца любое решение в жизни — это прежде всего повод, чтобы посоветоваться с его любимым Богом. Я ведь его младший сын, по нашему обычаю, именно мне надлежит остаться в родительском доме и заботиться о моих родителях до самого их конца. Таков долг младшего сына. Старший, первенец — всегда назарей.

— Кто?

— Потом объясню, — отмахнулся Лешка. — Средние сыновья живут своими домами. А младший сын остается с родителями. Перед тем как я уехал в город, отец мне уже и невесту присмотрел. А я жестоко его разочаровал. Сын пророка и вдруг поступил не так, как должно. Думаю, отцу нелегко было смириться с тем, что я сделал собственный выбор, не пожелал смириться перед ним, как другие.

— Но ведь твой отец в конце концов тебя простил?

— Да. Но думаю, он до последнего не терял надежды пристроить меня за выбранную им невесту и заставить осесть дома вместе с ним и с той девушкой, которая устраивала бы его в качестве матери его будущих внуков.

В голосе Лешки слышалась и тоска, и раздражение, и даже злоба. И чтобы отвлечь его, Кира спросила:

— Скажи, а кто те люди с длинными волосами и в белых одеждах, которых мы видели.

— Это назареи.

— Кто они такие?

— Первенцы, которых родители посвятили служению Богу. Им не поручают никакой работы, в свободное время они лишь могут пасти скот или заниматься земледелием для собственного удовольствия. Их основное занятие — прислуживать отцу и нести караул в молельном доме.

— Какой караул?

— Когда отец удаляется для молитвы, над домом молитвы зажигают белый огонь. Все в поселке видят его и знают, что отец молится за них всех.

— И назареи ему в этом помогают?

— Всякая другая работа им запрещена.

— А почему у них длинные волосы?

— Они их не стригут.

— Никогда?

— С самого рождения. И бород тоже никогда не бреют.

— Но моются?

— Это да. Для них отец разработал особый очистительный ритуал. Очень сложный и долгий. Так что ежеутреннее и ежевечернее омовение в чистой проточной воде рук, ног и лица входит в обязательную программу каждого назарея.

Кира хотела расспросить еще о многом. Можно ли этим людям жениться? А общаться с другими людьми? Петь? Веселиться? Или же вся их жизнь — это сплошная молитва и размышления о Боге? И чем тогда они отличаются от обычных монахов?

Но в этот момент в дверь влетела раскрасневшаяся Настя. При виде невесты Лешка тоже вскочил на ноги. И вдвоем они с трудом выпихнули обратно на улицу нескольких особенно настырных теток, захлопнули за ними дверь, и Настя буквально упала на диван.

— Уф, достали! — просипела она, с отвращением срывая с головы платок. — Как же их много! А где Ванька?

— Играет с другими ребятами.

Настя тут же забыла про сына. Она огляделась по сторонам и выразила одобрение:

— Очень хороший дом.

— И совсем новый, — заметил Лешка. — Его построили всего пару лет назад.

— А кто тут живет? — заинтересовалась Кира.

— Мы.

— Ну, это сейчас. А вообще?

— Никто.

— Как это?

— Этот дом предназначен для гостей.

Какое-то непонятное сомнение царапнуло Киру, и она спросила:

— Так было всегда?

— Наверное.

Лешка явно не хотел говорить на эту тему. Он повернулся к Насте и сделал вид, что занят разговором со своей невестой. Но Кира, когда ей что-то нужно было выяснить, начисто забывала про правила хорошего тона.

— А кто принес сюда иконы? — затеребила она Лешку. — И мебель? И все вещи? Не похоже, чтобы тут была гостиница, больше похоже на жилой дом.

— Да какая вам-то разница? — неожиданно вскипел Лешка. — Вы сегодня приехали, послезавтра уедете. Всего-то и надо, что две ночи где-то переночевать! Чего вы ко мне пристали?

Было в его всплеске что-то неладное, как будто бы он знал правду об этом доме, но не хотел открывать ее друзьям. Но в то же время Лешка понимал, что просто отговориться незнанием он не может. Ведь он регулярно навещал своего отца, а значит, не мог не видеть, как возводится, а потом и заселяется этот дом.

— Ты чего это кричишь? — удивилась Кира. — В моем вопросе не было ничего дурного.

И отведя глаза, Лешка быстро пробормотал:

— Изначально как гостиница этот дом был предусмотрен. К нам самые разные люди приезжают, не всегда бывает удобно поселить их к семейным людям в их дом. Ну, молодой мужчина не всегда приятен в доме, где живет молодая незамужняя женщина. Чистота нравов для отца очень важна.