Дарья Калинина - Клад Царя Гороха

Что-то слабо верилось в подобную бескорыстность Людки. Грибы она могла получить и совершенно бесплатно. А медальон должен был стоить немало. Друзья уже хорошо рассмотрели вещицу. Он открывался, внутри была вложена фотография улыбающейся женщины. И хотя фотография была не старой, она никак не могла быть ровесницей медальона, которому больше бы подошел портрет на эмали, но Людка все равно свободно могла бы толкнуть старинную вещицу за хорошие деньги. А в подарок Юре сгодился бы и старый дождевик или охотничьи сапоги.

Но Леся сделала вид, что верит алчной торговке, и поинтересовалась:

— И откуда же у вас взялась эта вещь? По всему видно, что она старинная, работы очень искусной. И пусть это серебро, а не золото, все равно, откуда она у вас? Не в магазине же вы ее купили?

— А я ее нашла!

— Где?

— В мусоре!

— Что вы говорите? А мусор где взяли?

— Паренек мне его принес. Тряпки там всякие — штаны, рубахи, свитера. Ну а в них этот медальон и был.

— Удивительная история. А того молодого человека описать можете?

— Могу, — бодро откликнулась Людка. — Высокий, упитанный, со светлыми волосами. Раньше бы сказали, кровь с молоком!

То, что она описала полную противоположность внешности Израка, могло говорить о многом. Но Леся продолжала корчить из себя доверчивую слушательницу:

— А вещи эти, что паренек принес, увидеть можно?

И тут только Людка впервые проявила признаки подозрительности.

— А вам зачем? — рявкнула она. — И вообще, кто вы такие?

— Мы же вам уже говорили…

— И чего? Чего вы мне говорили? — гавкала на них Людка. — Пришли, какую-то ерунду мне про Юрку набрехали! А сами медальон у него сперли!

И глаза ее вновь жадно сверкнули. По части жадности у этой тетки все было в порядке. Она вновь еле сдержалась, чтобы не наброситься на Лисицу, у которого в руках все еще было найденное украшение. На всякий случай он спрятал его в карман, чем вызвал новый всплеск бешенства со стороны Стекольщицы.

— Пошли вон отсюда все! — завизжала она. — И Боцман пусть проваливает со своими пожеланиями. Памятник ему, могилу, буквы — не заслужил! Лопух! Дурак! Медальон и тот прошляпил!

И она захлопнула дверь своей лавчонки с таким грохотом, что в окнах задребезжали стекла, а со стены свалился лошадиный хомут, с неведомо какой целью тут повешенный.

— Пошли, — первой двинулась прочь Кира. — Тетка так разошлась, лучше ее на время оставить в покое.

— А потом?

— А что будет потом, поживем и увидим.

И Кира поманила всех своих друзей за собой. Обогнув угол, потом еще один и еще, она наконец остановилась.

— Ты можешь нам сказать, зачем мы сюда пришли?

— Могу. Эта Людка баба хоть и противная, но явно неглупая. Во всяком случае, ушлая. Лично мне кажется, что, когда у нее пройдет первый всплеск разочарования, она обдумает наши с вами слова и сделает из них выводы.

— Какие выводы?

— Не знаю, но какие-то точно сделает. А сделав выводы, примет для себя решение.

— Какое решение?

— Опять же не могу пока еще сказать. Но решение она примет, а затем начнет действовать.

— Как действовать?

— Тьфу ты! Да не знаю я еще! — воскликнула Кира. — Надо подождать и посмотреть.

И предвидя новый вопрос, пнула ногой деревянную колоду, которую местные жители использовали в качестве лавочки, и сказала:

— Вот прямо тут будем сидеть и ждать. Отсюда открывается прекрасный вид на пункт приема стеклотары.

Лавочка была заслонена от улочки, на которой находилось владение Людки Стекольщицы, огромным рекламным щитом, который установила местная администрация в качестве пропаганды экологической чистоты в округе. На нем был изображен уродливого вида старик в рваном ватнике и гнилых валенках, из которого сыпались бычки, пустые банки, бутылки и прочий хлам. Весь внешний вид пенсионера — синее одутловатое лицо, тяжелый взгляд и опущенные плечи — наводил на мысль о том, что мусорить очень плохо.

А возле ног грязного старика суетились мелкие мальчишки и девчонки в форменной одежде — синих брючках и белых блузочках, подозрительно напоминающие бывших советских пионеров, с той лишь разницей, что повязанные на шеях у этих детей галстучки были нежно-зеленого цвета. А рдеющий на груди значок изображал не пионерский костер, а зеленое молодое деревце. Зеленые пионеры подбирали с земли или прямо хватали на лету мусор, засовывали его в мешки, которые другие пионеры, уже преуспевшие в своем деле, тащили прямиком к пункту приема старья, где их ждала улыбающаяся приемщица, и впрямь отдаленно напоминающая Людку.