Татьяна Луганцева - Букет дурман-травы

– Нет, со мной все хорошо, – слабо ответил Пламен.

– Вы не понимаете, что причиняете ему боль, рассказывая об этой ужасной кончине Ядвиги, – строго сказала Лидия.

– Я искренне хочу, чтобы шакалы, а это были шакалы, ответили за такое злодеяние. Поэтому вам всем придется сидеть и слушать, пока я не скажу: «Баста!» В могиле Ядвиги под костями были найдены и головы волков, и лапы, которыми забивали бедную девушку. Они схоронили свои орудия преступления под тем, что осталось от тела бедной девушки. Умно, ничего не скажешь. Не скрою, сначала я думал, что задумала все это Лидия. Холодная, расчетливая женщина хотела уберечь своего талантливого сына от больной простолюдинки. Но потом понял, что это не так. Если бы убивала Лидия, то все было бы более четко, без явных улик, без всей этой бесовщины… Это был бы скорее просто несчастный случай, к которому не подкопаешься. Да что там гадать! Со всех волчьих голов были взяты частицы ДНК, и, как говорится, мы готовы огласить результаты! Вот ведь какая интересная вещь, эта ДНК, сохраняется годами… Итак, дорогие мои, самкой стаи, как выяснилось, была Розочка. Вуаля! Первая карта открыта.

– Роза… Розочка, как ты могла? – обратилась к ней Лидия, заливаясь слезами. – Господи! Мы же все для тебя… Девочка моя, лечение, хотя какое теперь уж лечение… – И Лидия бессильно уронила голову на грудь.

– Лечили они, любили они… Да кто просил тебя, тварь, удочерять меня?! Я же навсегда осталась для твоего правильного сыночка младшей сестренкой! А я хотела, чтобы он видел во мне женщину! Это понятно?! Вы сами со мной это сделали! Я же видела, как он смотрел на эту больную Ядвигу, и я больше чем ненавидела ее! Я готова была резать ее на куски… – Лицо Розы исказила гримаса.

– Что ты и сделала! – констатировал Геннадий Львович, все это время молча слушавший этот душераздирающий монолог и делавший вид, что играет на несуществующей скрипке.

– Роза… сестра… Я так к тебе трепетно относился, а ты так с Ядвигой? – Пламену даже дышать стало тяжело.

– Малахольный сынок у вас, Лидия… Такими гениями нельзя командовать, что ему делать и кого любить, – сказал Геннадий Львович, откусывая барашка. – Ну что же? Еще не все карты открыты! Вторая голова волка принадлежала погибшему от удара молнии Николя… Он же сам и признался, за что ему это, с него и начали, собственно, копать… Это неинтересно. Да, это тот еще был типчик, он и начальником охраны был, да какие-то косяки за ним стали числиться, перевели его вот на работу с сезонными рабочими. А там в основном работницы молоденькие, красивые, полуобнаженные от жары, в розовых лепестках. Ох, не ставил бы я этого человека, дважды обвиненного в изнасиловании, надсмотрщиком. Но, видимо, покрывал его кое-кто. Он первый и начал насиловать Ядвигу, а затем и другие самцы подключились, а самка просто наслаждалась ее унижением.

– Подонки, – выдохнул Пламен.

– Не то слово, сынок, звери… Карта номер три напрашивается сама собой. Чтобы такое зверство замять, чтобы результаты исследования трупа сошлись с тем результатом, который ждут, нужен был кто-то свой в полиции, и не маленького чина. И это, как вы уже догадались, наш многоуважаемый глава местной полиции.

– Это не доказательство! Это бред! – закричал Михей. Он сидел весь красный, со вспотевшей лысиной.

– Конечно, вы в этой волчьей шапочке разгуливали на детских утренниках, веселя болгарских ребятишек и следя за тем, как подрастают девочки, чтобы потом уже кромсать и их юные обнаженные тела в лепестках роз! ДНК это и есть самое неопровержимое доказательство, – голос Геннадия Львовича стал четче и громче, а взгляд был способен просто убивать. Он совсем не походил на того старика-балагура и пьяницу в нелепой одежде, который взошел на трап самолета.

– Михай, мы же к тебе как к родному, ты всегда к нам был вхож… Как же так? – оторвала руки от заплаканных глаз Лидия.

А Пламен кинулся на него, пытаясь достать длинными, худыми руками.

– Ты насиловал мою Ядвигу! Ты втаптывал ее в грязь! Мерзавец! Я убью тебя!

– Держите его, а то еще ненароком поранится, – сказал Геннадий Львович и обратился к Пламену: – Ты не переживай! Ангела невозможно втоптать в грязь, на то он и Ангел. А твоя Ядвига была мужественная девушка, она не стала их добычей. И они все понесут серьезное наказание, так что еще позавидуют тому удару молнии, так легко заменившему одному из подонков электрический стул.

Геннадий Львович сел рядом с Астрой и Константином: