Лариса Бесчастная - Вобла в эстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники

Должно быть, ей было жарко, потому что, несмотря на утреннюю майскую прохладу, она разделась, сбросив свою ветровку на стоящую рядом сумку и демонстрируя всем нарядную лёгкую блузку. Поначалу я не могла понять, что, кроме этой беспечности, меня в ней заинтересовало, но чем дольше я на неё смотрела, тем больше находила в ней странностей.

Со спины она смахивала на манекенщицу, правда немного сутулилась и одета была хоть и модно, но неряшливо, а вот в анфас… Лицо её было измождённым, глаза с отёкшими веками пугали каким-то горячечным блеском, а искусно нанесённая косметика лишь усиливала этот эффект. «Уж не больна ли она? — подумала я и попыталась вспомнить, не завалялся ли у меня в сумочке аспирин: обычно я брала с собой в дорогу «джентльменский набор» лекарств… — Ладно, как попросит, так и начну искать…»

Подавив в себе симптом матери Терезы, я продолжила наблюдение за рыжеволосой и её провожающим и усекла, что тот суёт ей какую-то таблетку. «Ну, слава Богу! — подумала я, — теперь мне уж точно не стоит волноваться…». Из-за ненужного беспокойства, я не сразу заметила, что я не единственная, кому «приглянулась» эта горячая красотка. Из-за спины продолжающих базарить водителей за ней следил ещё один человек.

Это был молодой чернявый парень в весьма дорогом модном прикиде. Опытным взглядом специалиста в отрасли моделирования и пошива одежды я оценила его внешний вид никак не меньше, чем в пятьдесят тысяч — и это всего-то бежевый замшевый пиджак, шикарные туфли и барсетка. Всё фирменное и из натуральных материалов…

Время шло, толпа возроптала и, наконец, одна из акул малого базарного бизнеса решительно направилась к шофёрской братии и выпустила в их адрес всё, что скопилось в невыспавшейся замученной добываем денег женщине. Оба мужика выслушали её с оторопевшими лицами и сухопарый приступил к исполнению служебных обязанностей.

Услужливый сосед встрепенулся и, подхватив мою сумку, исчез в толкучке возле облепленного пассажирами багажника, а я с возрастающим интересом следила за странной парочкой. Пропустив момент, когда девушка скрылась в сутолоке, я, тем не менее, сразу обнаружила её огненные кудри у самого борта автобуса. Её парня не было рядом, а щёголь стоял позади всех и, вытянув шею, наблюдал за погрузкой. Но вот толпа поредела и я увидела рыжую незнакомку в сопровождении своего телохранителя, помогающего ей надеть серую ветровку на ходу к открытой двери автобуса. А другой парень, тот, который из модников, стоял в стороне с нарочито отрешённым видом и никуда пока не спешил. «Должно быть, едет налегке, — машинально отметила я, — и, наверное, не далеко…»

Вернулся справившийся со своим долгом Владимир Иванович и отвлёк меня от созерцания странной парочки коротким отчётом:

— Я поставил твою сумку после других, у стеночки. Она приметная, не проглядишь среди прочих. Похоже, несмотря на праздник, автобус будет забит битком… — он посмотрел на меня с нескрываемой симпатией и поинтересовался: — А почему ты не поехала поездом? Трястись больше двадцати часов в автобусе очень утомительно…

— Поезд, который будет в Москве утром, ходит через день. Мне обязательно надо быть на работе десятого до полудня, а значит я должна была уехать вчера вечером. Ну и, сами понимаете, бабушка билась со мной за каждый час общения, вот и присоветовала ехать автобусом. Разведала про какой-то сверхскоростной спецрейс, раздобыла для меня местечко. Разве я могла ей отказать? Зато мы ещё полночи проговорили про жизнь. И Никитка с нами заодно толокся до двух часов, еле уложили.

Сосед понятливо улыбнулся:

— Это точно, спорить с твоей бабушкой бесполезно…

Мы ещё поболтали минут пять о несомненных достоинствах бабули и, направив своего персонального «таксиста» домой, я заняла место у окна в середине салона.

Сухопарый водитель начал уже проверять посадочные талоны, когда к автобусу на такси подъехали опаздывающие пассажиры и развели суету у набитых багажников. Горластая бабенция, с габаритами всемирно известной «Родины-матери», и её не менее упитанный спутник зашурудили в багажнике, умащивая свои достойные таких тяжеловесов сумки и препираясь с недовольным пилотом нашего спецрейса. Любуясь на это скандальное шоу, я не заметила, как рядом со мной объявился попутчик:

— У вас свободно?

Повернувшись на голос, я обомлела: тот самый щёголь! И сердце кольнула тревога.

При ближайшем рассмотрении парень оказался не только модным, но и красивым: мужественный овал лица, прямой нос, яркие крупные губы и раскосые чёрные, как ночь, глаза под густыми вразлёт бровями. Уверенный в своей неотразимости он сверкнул улыбкой «а ля Бленд-а-Мед» и с места в карьер представился: