Наталья Александрова - Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!

Последние слова задели меня за живое.

— Как вы смеете оскорблять незнакомого человека! — выпалила я. — Вы же меня совершенно не знаете!

— Она еще возражает! — проревела тетка, как раненая медведица. — Тварь! Грязная тварь!

— Не волнуйтесь, Маргарита Михайловна! — мужичок от эмоций даже перешел на «вы». — У вас же тахикардия!

— Не успокаивай меня, Валерий! — отмахнулась от него жена. — Я должна выяснить все до конца! Я должна сорвать с него маску! Нет, фиговый листок, и обнажить его подлинное лицо!

— Но постойте. — Я опомнилась и попыталась оправдаться: — Это совсем не то, что вы думаете… это недоразумение…

Но она не слушала. Она двигалась вперед с неотвратимостью снежной лавины, явно намереваясь стереть меня в порошок.

— Я вообще никогда не видела Антона! — выкрикнула я, отступая в глубину квартиры.

Как ни странно, тетка расслышала эти слова, но сделала из них абсолютно не тот вывод, на который я рассчитывала.

— Этот паразит приволок в дом нашей дочери первую встречную! — взревела она с новой силой.

— Не волнуйся, Маргоша! — невзрачный супруг снова перешел на фамильярное обращение. — У тебя же нейродермит! У тебя от стресса может начаться приступ… Тебя всю обкидает, как в прошлый раз в театре музкомедии!

— Ей не понравилось, что у соседки такое же платье, как у нее, — доверчиво объяснил мне муж, — я этого боюсь…

Действительно, буквально на моих глазах лицо жуткой тетки покрылось большими багровыми пятнами, словно ее отхлестали крапивой. Однако это ничуть ее не обескуражило, и она заорала с прежним темпераментом:

— Он привел в Анюточкин дом первую встречную! Это наверняка аферистка, мошенница и воровка! Нужно проверить вещи, пересчитать ложки — не украла ли она чего!

Последнее обвинение переполнило чашу моего терпения.

— Ну, знаете ли! — воскликнула я, пытаясь перейти в контратаку. — Как вы смеете врываться в дом и орать всякие гадости!

— Сама ты гадость! — выпалила тетка и запустила в меня первым, что подвернулось ей под руку. Это оказался складной зонтик, и мне удалось от него увернуться.

— Риточка, я тебя умоляю! — верещал мужичок, хватая свою разъяренную супругу за локти. — Не волнуйся так, у тебя же деструктивное апноэ…

Мне так и не удалось узнать, что это за экзотическое заболевание, однако тетка вдруг стала хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Я поняла, что дальнейшее пребывание в квартире опасно для жизни и здоровья, и поспешно похватала свою одежду, воспользовавшись временной тишиной.

Тетка продышалась и носилась за мной, как фурия, швыряла в меня разными тяжелыми предметами, так что я от греха выскочила на лестницу полуодетой. На лестничной площадке я торопливо натягивала на себя одежду, а из-за двери доносился громовой голос Маргариты Михайловны:

— Анюта! Анюточка, это я, мама! Немедленно приезжай! Нет, папа жив! Нет, я тоже жива, но твой мерзавец муж… нет, он тоже жив и здоров, что ему сделается… его об асфальт не расшибешь… короче, бросай все и прилетай первым самолетом!

Из-за соседской двери донеслось подозрительное пыхтение. Я показала дверному глазку язык, застегнула «молнию» на джинсах и нажала кнопку лифта.

— Как ты могла так поступить! — Петюня схватился за голову и поднял глаза к потолку, как будто там был написан ответ на все его вопросы. Однако если там что-то и было написано, то на языке, которого Петюня не знал.

Он стоял передо мной в длинных и широких «семейных» трусах с узорами из трогательных кроликов и овечек. Толстый волосатый живот нависал над резинкой трусов, так что она грозила лопнуть. Я представила себе эту картину и невольно фыркнула.

— Смеешься, да?! — возмущенно выдохнул Петюня. — Ты еще смеешься! Ты разбила человеку семью, сломала ему жизнь, и у тебя хватает совести смеяться!

— Да ничего я не смеюсь! — возразила я. — Просто у тебя такой вид… Ну скажи, что я могла сделать?

— Ты должна была все им объяснить! — Петюня покосился на свое отражение в дверце шкафа и попытался подтянуть живот. Из этого ничего не вышло, и он еще больше помрачнел.

— Да пыталась я объяснить, а эта тетка меня даже слушать не захотела! Она только обзывала меня последними словами и швыряла тяжелыми предметами!

— И правильно делала! — воскликнул Петюня, покосившись на дверь спальни, откуда доносились подозрительные звуки. — И правильно делала! Тебе было велено никого не впускать и не отвечать на звонки! Зачем ты открыла дверь, да еще в голом виде?!