Людмила Милевская - Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

— Что-оо?!

Евдокия взмолилась:

— Евусик, прости. Мало, что я рассеянная, так еще и Ленчик мой сильно не в духе. Ко всему придирается, просто кругом идет голова. Видно, бабуля была права, ну да бог с ним, напомни, ты где?

Ева со вздохом напомнила:

— Под унитазом я, Дуся, сижу.

— Зачем?

— На всякий случай.

— На всякий случай?! Что это значит?

— Ой, Дуся! Неужели не ясно? Кровь, капельки эти… Я сама не своя. От страха, полные, Дуся, штаны — самое место мне под унитазом. И потом, здесь безопасней: щеколда, дубовая дверь…

— И долго ты собираешься в туалете сидеть?

— До тех пор, пока ты не приедешь.

— Пока я не приеду?!

Евдокия нервно икнула и решила открыть секрет:

— Евусик, я приехать никак не могу.

— Почему?

— Я далеко. Мы с Ленчиком в Сочи. Вернемся не раньше утра.

Ева трагично восприняла весть: она зарыдала, зло и беспомощно приговаривая:

— Зачем эти друзья, когда на них положиться нельзя? Ирка в Париже, Майка за городом, с любовником на пикник укатила…

— Она мне звонила, хвастала, знаю, — вставила Евдокия.

— … Ты завеялась в Сочи. Всем на меня плевать, — продолжила Ева и завопила: — Я погибла! Погибла!

Паникуя, и Евдокия в унисон завопила:

— Погибла?! Ты?! Почему?!

— Тебе-то какая разница, — отмахнулась, рыдая Ева. — У тебя есть дела поважней.

— Евусик, не вредничай, я тоже сейчас от страха умру! Давай, по-быстрому все выкладывай, пока Ленчик меня не нашел!

И Ева ошеломила подругу:

— Это маньяк!

— Маньяк? — с ужасом пискнула Евдокия, подумав: «Теперь ясно, почему я так сильно его боялась. Предчувствие! Это оно! Как всегда, не подводит! А сны мои! Сны!»

— Помнишь, по телевизору сообщали, — продолжила Ева, — есть подозрение, что маньяк не случайных девиц убивает, а только тех, с кем отношения как-то завязывает. Перед тем, как жертву зарезать, он, якобы, долго с ней забавляется.

У Евдокии потемнело в глазах:

— Как?!

— По-разному, думаю. Со мною вот так: кровью рояль поливает.

— Зачем?

— Стращает и страхом моим наслаждается, ужасов хочет нагнать, а потом, когда я, обезумев, на улицу выскочу, он затащит меня в кусты и…

— Мамочка! — содрогаясь, пискнула Евдокия и два раза нервно икнула. — Евик, что же нам делать? Может, в милицию позвоним?

Ева с сарказмом спросила:

— Думаешь, грустно им без тебя? Хочешь ментов рассмешить? Так они нам и поверили. Им же это не выгодно, придется работать…

— Да, ты права. Слушай, Евусик, а как он в квартиру к тебе попадает, этот маньяк?

— Думаю, через балкон. Балкон-то всегда в кабинете открыт. Ой! Я его не закрыла! — ужаснулась она.

Евдокия охнула и наказала подруге:

— Так пойди и закрой.

— Дуру нашла, — заупрямилась Ева. — Нет уж, я лучше от страха под своим унитазом умру, чем отправляться под нож зверя-маньяка!

— Глупостей не болтай, — психуя, отрезала Евдокия. — Он убивает только на улице и только в кустах.

— А что ему стоит меня подстеречь и с балкона на улицу выбросить?

— Зачем? Разве есть у тебя во дворе кусты?

— Да, асфальт там один, — согласилась Ева.

— Кстати, — озадачилась Евдокия, — а почему он привязался к тебе, этот маньяк? Мало, что ли, девиц в нашем городе?

Ева нервно хихикнула:

— А сама не догадываешься?

Евдокия гаркнула:

— Нет!

— Потому, что маньяк убивает самых красивых. А наш концерт по телевизору недавно показывали, — с важностью сообщила Ева, чем окончательно испугала подругу.

— Евик! — завопила она. — Это так! Евик, ты сразу в глаза всем бросаешься! Тебя не заметить нельзя! И маньяк тот концерт увидел! Господи! Как я сама не додумалась! Жди меня! Жди! Я скоро буду!

— Будешь? — с надеждой спросила Ева.

— Буду!

— Когда?

— Завтра утром!

В трубке раздался истерический хохот Евы:

— Ха-ха-ха! Уморила! Думаешь, он станет ждать утра? Сегодня ночью меня и прикончит! Тем более, что он давно не убивал. Руки, небось, уже чешутся.

Евдокия хотела ответить, хотела приободрить подругу, но в этот самый момент раскатисто прогремел возмущенный глас мужа — Евдокия очнулась, обнаружив себя под пальмой на лавке.

Как оказалась на лавке она, Евдокия не помнила — рассеянно забрела за страхами и разговором.

— Евик, я позже перезвоню, — пискнула спешно она подруге и спрятала трубку в карман.

Пока препиралась с мужем, мысли одни: «Сны! Эти странные сны! Слишком они похожи на явь!»

Нет, Евдокия не верила, что ее ночные прогулки под луной с незнакомым мужчиной были в действительности. Она боялась другого — предчувствия. Ее редкая болезнь каким-то неведомым образом обостряла шестое чувство — Евдокия (как и брат ее, Боб) умела угадывать и предугадывать мысли, события, о которых на самом деле знать не могла.