Люся Лютикова - Мы все худели понемногу

И Неля стала сбрасывать вес. Она ничего не делала для этого. Напротив: каждый день они с мужем ходили по ресторанам, с удовольствием дегустировали кухню разных народов, — и тем не менее она худела! Обеспокоенный месье Бишо заставил ее сделать полное медицинское обследование: не заболела ли его красавица? Но организм жены работал как часы. Просто ее жировая оболочка была своеобразной защитой от жестокого внешнего мира. Когда мир повернулся к Неле своей лучшей стороной, «броня» стала не нужна.

— Я не утверждаю, что всем российским женщинам за границей живется чудесно, — сразу оговорилась Кира. — Чаще бывает обратная ситуация: иностранцы используют жен из стран «третьего мира» как бесплатную рабочую силу. Порой русские девушки и женщины попадают в финансовую зависимость от сумасшедших или половых извращенцев. Но Неле действительно повезло. Я вам как психолог гарантирую: когда у вас будет счастливая, обеспеченная жизнь, вы сами собой похудеете. Безо всяких диет и упражнений.

Ну, спасибо, утешила. Боюсь, что такое мне светит только в следующем земном воплощении. Ладно, вернусь-ка я лучше к своему расследованию.

— Кира, наверное, тяжело вам с Женей приходилось без отдельной квартиры? — завела я.

На лицо девушки опять набежала тень.

— Незадолго до своей смерти Женя купил квартиру. Правда, там был хитрый механизм собственности: сначала надо было дождаться, пока умрет ее владелец. Но Женя строил радужные планы, мы с ним с удовольствием ходили по мебельным магазинам, присматривали будущую обстановку.

— Наверное, теперь вы можете претендовать на наследство? — закинула я крючок.

— Я? А при чем тут я? У Жени есть родной брат. И потом, он еще не развелся с женой.

Меня будто током ударило.

— Не развелся? Так он был женат? А кем же ему доводились вы? Я думала…

— Я — невеста, — гордо вскинула голову Кира. — А жена у него — настоящая ведьма! Женя всегда вспоминал про нее с содроганием. Они уже давно не живут вместе, просто формально остаются в браке. Он потому и оттягивал развод, чтобы лишний раз с ней не встречаться. Бывают же такие ужасные женщины!

— А чем она уж такая ужасная?

— Ну, я не знаю, Женя в подробности не вдавался. Но он однажды сказал: «Если бы меня опять заставили с ней жить — застрелился бы!»

Вот это номер! Все мои подозрения насчет жены Привалова, возможно, и справедливы, вот только ищу я ее совсем не там, где следовало. И не исключено, что Евгений Николаевич все-таки поддерживал отношения с дражайшей половиной, хотя и скрывал это от своей новой пассии.

— А вы уверены, что они не перезванивались? Подумайте хорошенько: эта женщина могла каким-то образом узнать про квартиру на «Войковской»?

— Не могу твердо сказать, — растерялась Кира, — просто не знаю…

— А как ее зовут? Где живет?

Кира развела руками:

— Как зовут, не знаю. Женя никогда ее по имени не называл, странно даже. Наверное, настолько ее ненавидел. А где живет… Могу только на пальцах объяснить. Дело в том, что однажды мы с Женей шли в районе Шаболовки, а он поднял голову и говорит: «Видишь то окно, на четырнадцатом этаже, с красным абажуром? Здесь живет моя бывшая». И все.

— Ну ладно, объясняйте хотя бы на пальцах, — вздохнула я.

Сорок пять минут спустя я стояла около многоэтажки по улице Лестева и пыталась разглядеть красный абажур. По словам Киры, он должен находиться на четырнадцатом этаже, во втором окне слева. Довольно бессмысленное занятие, если учесть, что сейчас середина дня и никто из жильцов еще не включил свет.

Наверное, лучше сразу подняться наверх. Вот только никак не соображу: в какую квартиру мне звонить? Придется воспользоваться помощью общественных дежурных, которые всегда на боевом посту. Я имею в виду бабулек на лавочке.

— Добрый день! — обратилась я к стайке пенсионерок. — Не подскажете, вон то второе окно на четырнадцатом этаже — это какая квартира?

— А зачем тебе? — проявила бдительность старушка в коричневом пальто.

— В суд на них подавать буду! — зло ответила я. У пенсионерок сразу загорелись глаза, и они окружили меня плотным кольцом. — Вчера из этого окна на моего мужа выкинули какую-то железяку, он теперь в больнице с проломленным черепом лежит.

Старушка в коричневом пальто сочувственно защелкала языком, однако бдительность не потеряла:

— Это когда же было?

— Ночью, — догадалась я ответить, — во дворе никого не было.