Джоржет Хейер - Дьявол и паж

— Будем считать это твоим согласием, мой дорогой Арман, — он оглянулся на Леони, которую обступило со всех сторон громогласное семейство Аластеров.

— Так где она была? — Арман нетерпеливо дернул его милость за рукав.

Эйвон не сводил глаз с Леони.

— Где она была? Там, где я и ожидал ее найти. В Анжу, у кюре, о котором я тебе рассказывал, — рассеянно ответил он. — Ну, Фанни? Я заслужил твое одобрение?

Леди Фанни кинулась к нему на шею.

— Дорогой, я мечтала об этом еще несколько месяцев назад! Но зачем же жениться тайком?! Мне так хотелось роскошной свадьбы! Так нельзя, Джастин! Милое, милое дитя! Я сейчас заплачу от радости!

Внезапно все замолчали. В дверях, сгорбившись и пристально глядя на Леони, замерла мадам де Сен-Вир. Несколько мгновений стояла тишина. Затем Леони приблизилась к матери и неуверенно протянула руку.

— Ma mère? [131] Мама? — тихо сказала она.

Графиня издала дребезжащий всхлип и пошатнулась. Леони подхватила ее, прижала к себе, и они вместе вышли из комнаты.

Леди Фанни достала платок.

— Милое дитя! — всхлипнула она и уткнула лицо в платок.

Давенант взял Эйвона под руку.

— Джастин, у меня нет слов, чтобы выразить свою радость!

— Дорогой Хью, это случилось так неожиданно, — протянул его милость тоненьким голосом и помахал невесть откуда взявшимся веером. — Теперь я на собственном опыте убедился, что значит потерять голову!

Хью рассмеялся.

— Нет, мой друг, это не тот случай! Просто ты наконец научился любить другого больше, чем собственную персону. Не сомневаюсь: из тебя получится превосходный муж.

— Это входит в мои намерения, — усмехнулся его милость, скидывая плащ. Эйвон нацепил монокль и осмотрел комнату. — По-моему, здесь целое столпотворение. Неужели нашего приезда ждали?

— Ждали?! — возмутился Руперт. — Вот это да! Да будет тебе известно, все эти дни мы только и делали, что ждали! Пока ты раскатывал по Франции, мы тут маялись от нетерпения! Ждали! Арман шнырял туда и обратно; мадам де Сен-Вир не просыхала от слез; весь Париж околачивался под окнами; гости валили валом! Словом, дом превратился в самый настоящий муравейник. Я никого толком не мог разглядеть. Вот и сейчас я, слава богу, не вижу Мериваля, наверное спит еще у де Шателе…

— Я вот что хотел узнать, — прервал его излияния бодрствующий Мериваль, обращаясь к Эйвону, — неужели ты проделал весь путь до Анжу в этом нелепом золотистом камзоле?

— Да ты, наверное, распугал всю округу! — хихикнул Руперт.

— Нет, друзья мои, — вздохнул его милость. — На первом же постоялом дворе я переоделся в более скромный костюм. Арман, ты все устроил?

— Абсолютно, Джастин. Моя невестка, как только нашла в себе силы, написала признание, а мой бывший племянник покидает свет; мальчик решил посвятить себя сельскому хозяйству. Я перед тобой в неоплатном долгу.

Эйвон налил себе бокал бургундского.

— Дорогой друг, твоя племянница — вполне достаточная плата, — он улыбнулся.

В столовую неслышно вошла Леони.

— Матушка хочет побыть одна, — тихо сказала она. Потом глаза ее вновь заискрились. — Я так рада снова видеть вас всех!

Руперт подтолкнул Давенанта.

— Обрати внимание на лицо Джастина! — прошипел он. — Ты когда-нибудь видел это горделивое выражение? Я — нет! Леони, я чертовски голоден, и с твоего позволения примусь за этого каплуна.

— Я тоже хочу есть, — возразила Леони. — Мадам, вы не представляете, как приятно чувствовать себя замужней дамой!

— Я не представляю? — возмутилась ее светлость. — Интересно, что ты имеешь в виду? — Она подвела Леони к своему месту во главе стола.

— Но это же ваше место!

— Милая, отныне я гостья в твоем доме, — возвестила леди Фанни и присела в реверансе.

Леони вопросительно посмотрела на Эйвона.

— Да, дитя мое, она права. Садись.

— Voyons, я чувствую себя ужасно важной! — Леони устроилась на стуле с высокой спинкой и распорядилась: — По одну руку от меня сядет Руперт, а по другую… — она задумалась, — месье де Сен… Я хочу сказать, мой дядя.

— Прекрасное решение, дорогая, — кивнула ее светлость и расположилась по правую руку от Эйвона.

— А поскольку я теперь герцогиня, — глаза Леони лукаво блеснули, — Руперт должен уважительно относиться ко мне, n'est-ce pas, Монсеньор?

Эйвон улыбнулся ей через стол.

— Скажи только слово, mignonne, и мы его вышвырнем вон.

— Какое к черту уважение! — взвился Руперт. — Не забывай, что ты отныне моя сестра! Боже, я, наверное, совсем спятил! — Он вскочил с бокалом в руке. — Тост! За герцогиню Эйвон!