Дарья Калинина - Музей идеальных фигур

– Не знаю, – бормотала Инга, вышагивая по дороге, недавно покрытой асфальтом, – может быть, лет через десять тут и будет славненько, но сейчас у меня мороз по коже от этих мест.

Уже стало смеркаться, когда она подошла к «Лазуриту». Мысль о том, что ей придется проделать обратный путь в темноте, откровенно пугала Ингу. Она знала, что Нина дома, потому что позвонила той предварительно. Но сейчас Инга думала, что зря поперлась в такую даль. Вполне можно было сообщить Нине о случившемся несчастье и по телефону.

– И зачем я сюда приперлась? – попеняла Инга самой себе, уже стоя перед домом Нины.

Однако когда открылась дверь и она увидела Нину, то все прочие мысли исчезли, осталось лишь одно горячее сочувствие к этой бедолаге.

– Ох, Нина, – с искренним участием произнесла Инга. – Мужайся! Боюсь, что у меня для тебя плохие новости.

Нина отступила назад.

– Вика!

На ее лице явственно проступило выражение отчаянного ужаса, и Нина вскрикнула:

– Что с моей дочерью?!

– Погоди, – растерялась Инга, – при чем тут Вика? Речь идет о твоем муже. Вернее, о твоем бывшем муже.

– Фу-у-у! Так ты приехала по поводу Сергея?

Смертельная бледность, которая разлилась уже по лицу Нины, уступила место явственному облегчению.

– Как же ты меня напугала! – воскликнула она. – А то Вика как с утра ушла на занятия, до сих пор от нее нет ни слуху ни духу.

– А ты ей звонила?

– Сто раз! Но все бесполезно, Вика вся пошла в своего отца! Если не захочет разговаривать с человеком, то ей плевать, что он при этом будет испытывать, ни за что сама первой не позвонит и телефонную трубку тоже не возьмет.

– Значит, твоя дочь до сих пор не возвращалась?

Помимо воли Инга и сама ощутила тревогу. Ей только что довелось пройтись в сумерках по дороге до поселка, и в восторг от этой прогулки она отнюдь не пришла. Осенью темнеет быстро. И уже через полчаса-час станет совсем темно. Как же Вика пойдет по той же дороге да еще в полной темноте?

– Сама о том же самом думаю, – посетовала Нина. – Обычно детей привозит автобус, который собирает их в определенном месте в городе. Но сегодня автобус пришел без Вики. Я позвонила ее классной руководительнице, она сказала, что уроки закончились как обычно. Вика должна была успеть на место сбора к автобусу. Однако дочери там не оказалось.

– А ее подружки?.. Может быть, они что-то знают?

– Нет. Или мне не хотят говорить. Вообще, девочки ведут себя очень странно. Хихикают, но где моя дочь, не говорят.

– Но они не кажутся встревоженными?

– Нет. И это меня немного ободряет. Так о чем ты хотела со мной поговорить?

– О твоем бывшем муже!

– И что с ним?

– Он… Нина, прошу тебя, присядь, пожалуйста. А еще лучше, прими заранее какие-нибудь сердечные капли.

– Мне не нужны лекарства, – помотала головой Нина. – Я и так способна выслушать любую новость о своем непутевом муженьке. Что с ним? Он умер?

– Откуда ты знаешь? – ахнула Инга. – Кто тебе сказал?

– Ты чего? Кто мне мог сказать? Это я так… ткнула пальцем в небо. И что? Неужели угадала? Он мертв?

– Да.

Инга была озадачена. Нина не выглядела опечаленной или удрученной.

– Значит, умер, – пробормотала она. – Ну, туда ему и дорога.

– Нина! – ахнула Инга. – Как ты можешь такое говорить?

– А что тут такого?

Нина подняла на Ингу глаза, полные печали:

– Измучил он меня своими изменами. Подох – и очень хорошо. Теперь я и дети сможем жить спокойно.

– Нет, боюсь, что не сможете, – покачала головой Инга.

– Не сможем? Почему?

– Понимаешь… Твоя муж… твой бывший муж…

– Да, мой бывший муж Сергей Пухликов мертв, и я, признаюсь, очень этому обстоятельству рада.

– Ох, Нина, сейчас в тебе обида говорит и оскорбленная женская ревность!

– Ты себе просто не представляешь, сколько он из меня крови выпил, – неожиданно заплакала Нина. – Не осуждай меня. Когда-то я очень любила Сергея, но в последнее время он стал изменять мне уже совершенно откровенно. Да еще когда я работала, то как-то не замечала, что Сергей совсем не дает денег на хозяйство. А как перестала работать, жадность мужа стала отчетлива видна. Я-то думала, когда оставлю работу, он станет щедрее. А он – напротив!

Инга с сочувствием смотрела на женщину, которая мужественно держалась все это время, старалась не выказывать перед людьми обиды на мужа, но все-таки не сдержалась и теперь горько рыдала, вспоминая перенесенные обиды.

– Он ведь не приходил домой по ночам, все время отговаривался этими своими командировками. Но я-то знала, что не в командировках он, а с б…ми время в банях и саунах проводит. И ко мне он совершенно охладел. Впрочем, я его не осуждаю. Я стала такая страшная! Самой себя иной раз пугаюсь. И куда подевалась вся красота? Где мое здоровье?