Наталья Александрова - Позолоченный ключик

Собеседник Маркиза замолчал, словно о чем-то задумался.

— Что же было дальше? — поторопил его Лёня.

— Дальше? — Старицкий словно проснулся. — Дальше я уехал, у меня дела за границей. И вскоре мне сообщили, что Николай Львович скоропостижно скончался. Я оставил все дела на компаньона и прилетел в Петербург, чтобы выполнить последнюю волю. Я приехал как раз к похоронам. На похоронах было очень мало людей — покойный жил затворником. Пришел, разумеется, тот самый племянник — ему не терпелось узнать, что ему завещал дядюшка; пришел и сосед, который играл с покойным в шахматы. Да еще я, адвокат и прислуга — вот и все, кто пришел, чтобы проводить его в последний путь. После похорон адвокат собрал нас всех в загородном доме и огласил завещание. Я как душеприказчик передал соседу Николая Львовича шахматы — кстати, действительно уникальные, из слоновой кости и самоцветов, проверил вместе с адвокатом сохранность предметов искусства и открыл сейф. И вот тут меня ожидал неприятный сюрприз. Все было на месте — и документы, и деньги, но черная записная книжка исчезла, исчезла бесследно. Я потом тщательно обыскал кабинет Николая Львовича, проверил все, что только можно, — но книжки не было. А я, как вы помните, обещал другу, что выполню его последнюю волю…

Старицкий снова замолчал. Маркиз выдержал приличную паузу и напомнил о себе:

— Итак, вы хотите, чтобы я нашел эту книжку?

— Совершенно верно.

— Что ж… Левако назвал вам сумму моего го-норара?

— Да, конечно, деньги — это не проблема. Для меня важно выполнить последнюю волю покойного друга…

Официантка принесла заказ, и на какое-то время разговор прекратился. Кухня была выше всяческих похвал.

Наконец с едой было покончено, и за кофе Лёня продолжил:

— Что ж, Сергей Сергеевич, мы с вами обо всем договорились. Работа вполне соответствует моей специализации, с гонораром тоже все ясно. Теперь я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о тех людях, которые были вхожи в дом вашего покойного друга. То есть обрисовали круг подозреваемых.

— К счастью, этот круг невелик, — начал Старицкий. — Как я уже говорил, Николай Львович жил в своем загородном доме почти безвыездно, и к нему очень редко наведывались гости. Ну, допустим, я к нему приезжал, но я в данном случае вне подозрений. Так что реально могли похитить книжку только четыре человека: экономка, шофер, он же садовник, сосед-шахматист и племянник.

— Что вы можете рассказать мне об этих людях?

Старицкий пригубил кофе, задумался на минуту и снова заговорил:

— Знаете, Леонид, честно говоря, я мало что о них знаю. Скажем, экономка, Анна Степановна… немолодая, тихая, вежливая женщина. Работала у Николая Львовича много лет, и за все это время никаких конфликтов, никаких нареканий. Готовила хорошо, аккуратная, совершенно незаметная… Но что у нее в голове — кто знает? Говорят же, чужая душа — потемки.

— А есть ли у нее какие-нибудь родственники? Дети? Племянники?

— Насколько я знаю, нет никого. Во всяком случае, она никогда ни про кого не рассказывала.

— Ладно. А что насчет шофера?

— Зовут его Валентин, он появился в доме не так давно, года два назад. Его предшественник неожиданно женился и уехал к своей жене в город Вышний Волочок. Нового шофера Николай Львович нашел по рекомендации этого самого бывшего водителя, он ему доверял. Этот Валентин не то его дальний родственник, не то старинный знакомый…

— И что вы о нем можете сказать?

— Да почти ничего. В отличие от экономки, я его очень редко видел, и то случайно. Правда, один раз мне показалось, что от него пахло спиртным, но это еще не преступление.

— А как о нем отзывался Николай Львович?

— Да вроде бы у него не было претензий. Водитель хороший, машину содержал в идеальном порядке. Насчет сада я, конечно, не специалист, но вроде тоже все было в порядке.

— А что насчет семьи?

— Ничего не знаю. По крайней мере, при мне к нему никто не приходил, и он не говорил о каких-то своих родственниках. Одинокий молчаливый мужчина…

— Так, хорошо. — Маркиз сделал какие-то пометки в блокноте. — Что насчет остальных?

— Тот сосед, с которым Николай Львович играл в шахматы, насколько я знаю, удалившийся от дел бизнесмен. Кроме шахмат, их с Николаем Львовичем ничто не связывало. Пару раз я с ним встречался, мне показалось, что это приличный, относительно воспитанный человек. Немного жесткий, но в бизнесе без этого нельзя.

— А племянник?

Старицкий поморщился: