Дарья Калинина: Рай на пять звезд

Неподалеку от их новой дачи, всего в ста метрах, раскинулось огромное озеро. Собственно говоря, это было и не озеро вовсе, а песчаный карьер. Но добыча песка велась в нем так долго и активно, что, стоя на одном его краю, с трудом можно было разглядеть другой.

Все тут строилось словно на Золотых Песках или другом приморском районе. Первая прибрежная полоса по берегу озера с роскошными виллами-замками на ней. Вторая линия застраивалась добротными домами чуть поскромней. И дальше уже все шло по убывающей. На окраине садоводства ютились совсем уж убогие домишки, больше напоминающие сарайчики.

Маришина мама жила в середнячках. Дом был хоть и не из камня, но двухэтажный, из тесаного бруса и с новой обшивкой. А на участке мама взялась выращивать розы. Разумеется, были у нее там и другие цветы, но розы… розы превосходили всех. Волшебный аромат плыл летними днями над всей округой. Соседи приходили клянчить черенок или саженец. Проходящие мимо люди останавливались и любовались чудесным розарием.

Ах, какие у мамы были розы! Алые, белоснежные, кремовые, желтые. Были густо обвивающие забор и подпорки. Были кустовые. Были крохотные, высаженные отдельно и на возвышении, чтобы можно было без помех любоваться их миниатюрными чудо-кустиками.

Вот только саженцы, они…

– Ты что там! Заснул? Эй! Мужик!

Мариша очнулась от жуткого гудения, которое раздавалось со всех сторон. Вздрогнула и выглянула из машины.

– Так я и знал! – немедленно возликовали вокруг. – Баба за рулем!

– Спит средь бела дня!

– Клуша!

– И кто им только права выдает!

Вот странное дело, ни одна женщина, даже самая истеричная и невыдержанная, не станет устраивать в пробке скандал. Она прекрасно понимает, пробка – это катастрофа, не зависящая ни от нее, ни от окружающих. И всем вокруг приходится точно так же туго, как и ей самой. Так что кричи не кричи, а пробка меньше не станет. Поэтому в пробках женщины читают, слушают музыку, подправляют макияж, красят ногти лаком и даже вяжут. Одним словом, находят себе дело по душе. И почему бы мужчинам не заняться тем же самым?

Но нет! Сильная половина человечества выше подобных бабских ухищрений. Им подавай все и сразу! Чтобы пробка взяла и рассосалась в один момент. Вот он сейчас выскочит из своей машины. Вот он зарычит. Все остальные машины возьмут испугаются и разбегутся в разные стороны. А он останется, герой! Ура-а-а-а-а!

Подъезжая к зданию, где располагался комитет по защите прав женщин, Мариша с удивлением обнаружила: в окнах горит свет. Если там подобрались энтузиасты вроде их пропавшей Таськи, то такие люди могут работать круглыми сутками, если будут видеть, что от их работы есть реальная польза.

– Вам кого? – приветливо спросила у Мариши охранница на входе.

– Мне? У меня…

Мариша заранее не придумала легенду и теперь неожиданно сильно смутилась.

– Понимаете, мне нужно поговорить!

– Понимаю, – мягко и как-то сокрушенно произнесла тетка. – Еще как понимаю! Сколько вас тут, горемык, навидалась, уж и не сказать. Бьет, поди?

– Что?

– Ну муж твой, бьет он тебя?

– А-а-а… да вроде нет.

– Значит, имущество на себя переписал?

– Нет.

– Бабу завел? Весь ваш семейный бюджет на нее тратит?

– Пока не замечала.

– Так чего же ты сюда пришла? – удивилась охранница и, как показалось Марише, попыталась заслонить собой вход.

– Погодите! – заволновалась Мариша. – Не гоните меня! У меня… у меня совсем другое! Он пьет – вот! И странные вещи делает. Не знаю, с кем и посоветоваться.

Лицо у Мариши было настолько перепуганным (она действительно боялась, что ее сейчас отфутболят отсюда), что охранница снова смягчилась.

– Ну, иди, – сказала она. – Тебе там помогут!

И, видя колебания Мариши, повторила:

– Иди-иди! Не бойся ничего. Коли к нам пришла, все твои беды позади остались.

И, сопровождаемая этой посулой, Мариша пошла по длинному, извивающемуся словно змея коридору. Идти было занятно. Из комнат доносились самые разные звуки, начиная с плача младенца и кончая громкими возбужденными голосами, предлагающими «транклютировать его на хрен!».

– Интересное местечко, – пробормотала слегка напуганная Мариша. – Что же они тут делают с мужиками, что те забывают всякие глупости и возвращаются к своим законным половинам словно шелковые?

Мариша добрела до двери с табличкой «Приемная» и деликатно постучалась. Ей не ответили. Тогда она постучалась еще раз. Когда не ответили снова, просто толкнула дверь и вошла в кабинет. Открывшееся перед ней зрелище поражало своей колоритностью. Прямо на полу, в луже крови, лежало скрюченное женское тело и издавало предсмертные хрипы. Хрипы отличались редкой натуралистичностью. Да и вся картина вызывала состояние, близкое к панике.