Дарья Калинина - Рай на пять звезд

Совершив бодрую пробежку вокруг дома, Мариша поняла две вещи. Первая: в дом так просто не попадешь, в любом случае придется штурмовать стену. И вторая: ей совершенно не нравятся люди, закрывающиеся решетками от ближних. И хотя умом Мариша понимала, что решетки на окнах первого этажа – это не прихоть, а всего лишь вынужденная мера безопасности от воров и хулиганов, но все равно ничего не могла поделать со своим предубеждением.

– Вот моя тетя Маша всю свою жизнь прожила на первом этаже, и никогда их не грабили. Один раз только цыгане сперли золотую цепочку и колечко. Так и то тетка сама виновата, пожалела цыганку с мальцом, пригласила в дом воды попить. Колечко-то с цепочкой и пропали. Но ведь цыганка не через окно забралась. Она в дверь зашла, как гостья. Так что этот случай не в счет.

Но сколько ни рассуждай, а действовать надо. Прохаживаясь вдоль дома, Мариша присмотрела местечко, где вплотную к ограде рос раскидистый клен с ярко-красной листвой. Летом листва должна была полыхать багрянцем. А сейчас еще только проклевывались пурпурные жилки. Но все равно клен был очень красив. Но, помимо этого, он обладал еще одним достоинством – крепкой могучей веткой, которая проходила вплотную к стене ограды.

Мариша осмотрела ствол и убедилась, что доберется до ветки.

– Но как я буду выглядеть, если меня застукают тут, – сомневалась Мариша.

И вдруг ее взгляд упал на небольшую рыженькую кошечку, которая грелась на солнышке. Глаза Мариши загорелись, и она подбежала к кошке. Та ничуть не испугалась – то ли была совсем ручной и домашней, то ли так разомлела на солнышке.

– Лезь, – предложила Мариша киске.

Кошка удивленно взглянула на девушку.

– Лезь, дурья твоя башка!

Кошка оторопела. Она посмотрела на Маришу так, словно та свалилась с луны.

– Умоляю! – жалобно простонала Мариша. – Ну, будь умницей! – уговаривала она пушистую красавицу. Но та не собиралась и лапкой пошевельнуть.

– Ну ладно, – пробормотала Мариша. – Ты не оставила мне другого выхода. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Она засунула мурлыку в свою белую сумку, которая, на удачу, оказалась достаточно вместительной, и подошла к дереву. Кошка рыпнулась, но Мариша погладила сумку и ласково сказала:

– Сиди там тихо! Дам тебе колбаски.

Кошка затихла. То ли действительно захотела колбаски, то ли испугалась сумасшедшей тетки. А Мариша полезла на дерево. Вот и вожделенный сук. Мариша вытащила из сумки вконец очумевшую кошку, осторожно посадила ее на развилку и, помахав ей рукой, полезла дальше. У кошки вид был очень удивленный.

Но Марише было уже не до кошки. Пусть сидит пока. Мариша добралась до ограды и даже перебралась через нее. Теперь она повисла на ней на руках. А потом осторожно спрыгнула на мягкую землю.

Итак, полдела сделано. Подкравшись к дому, Мариша принялась по очереди заглядывать в окна первого этажа. Ничего! На всех окнах висели плотные гардины, которыми ограждаются от внешнего мира.

– Прямо-таки подозрительный дом. Но как же мне в него войти? – удивилась Мариша.

Оказалось, что проще простого. Входная дверь не была закрыта на замок. И, осторожно надавив на ручку, Мариша оказалась в теплом и просторном холле.

Первой реакцией Мариши было, войдя в дом, спрятаться в укромном уголке. И просто сидеть там тихой мышкой, ожидая, когда кто-нибудь появится сам и начнется представление. Но потом она рассудила, что если кто-то и появится, то вовсе не факт, что он будет говорить или делать в этот момент что-нибудь примечательное. И чего ей смотреть на типа, который, скажем, вздумает причесаться или усядется есть.

– Придется мне порыскать по дому. Рискованно? Конечно, рискованно. Но как же совсем-то без риска?

И Мариша начала продвигаться в глубь дома. Сначала все было тихо. А потом она услышала голоса. Один принадлежал Алексееву, в этом Мариша была совершенно уверена. Алексеев разговаривал громко, почти кричал. Второй голос Мариша слышала плохо. Почти совсем не слышала. Человек отвечал Алексееву очень тихо, бубнил что-то себе под нос.

Идти дальше Мариша решила слишком рискованным. Риск – хорошее дело, но не нужно путать риск с безрассудством. И она осталась там, где слышимость была сносной. Возле платяного шкафа, уходящего своими зеркальными дверцами куда-то под потолок.

– Ты уверял меня, что все будет в порядке. Мы скажем всем, будто это несчастный случай и что ты сам все понимаешь и шум поднимать не будешь.